Тартес чувствовал себя неуютно - у него не выходили из головы слова Гадера.

– Я призвал тебя, чтобы сообщить чудесную новость. В свете некоторых вестей я принял решение ускорить церемонию, о которой ты меня нижайше просил.

– Ускорить?
– юноша оцепенел. Потрясенный, он уставился на сообщившего ему столь важную новость.

– Знаю, знаю, что ты рад, - немного ворчливо проговорил Эвмел.
– Я соединю ваши сердца завтра в полдень. Эврифея скоро прибудет во дворец. На время подготовки вы будете гостями Золотого дворца - все приготовления лягут на плечи моих слуг. Пиршество также пройдет здесь.

Архонту показалось, что у него отнялся язык. Тарт попытался спрятать в складках бирюзового хитона дрожащие пальцы.

Но, с другой стороны, это великолепная возможность поговорить с возлюбленной и склонить её на свою сторону. Она должна понять его. Ради их любви.

Он же, в свою очередь, простит лживые слова, услышанные тогда... в день виноградной пляски.

– Прибыла Эврифея из дома Халара, - доложил услужливый маленький человечек с округлым животом, выпирающим даже через одежду.

Эвмел поспешно встал.

– У правителя великого острова много забот, - заметил владыка.
– Пожалуй, ты сам сможешь сообщить своей невесте эту приятную весть.

Высокий слуга на все расспросы отвечал просто: его мудрейшество покинул дворец еще вчера утром, и до сих пор не вернулся. Нет, куда изволил отбыть, не сказал.

Злой и взмыленный, как пришедший последним жеребец, начальник стражи Эвмела вернулся к своим товарищам: гоплитам Зену и Тоту, ожидавшим его рядом с золотой колесницей. Зная вспыльчивый нрав Фотиса, оба воина переглянулись и встали навытяжку. Зен украдкой выплюнул соломинку, которую жевал, пока Фотис выяснил отношения с прислугой Гадера. Тот моргнул - сильно чесалось ухо - но не осмелился шевельнуться.

– Поехали, - процедил сквозь зубы начальник.
– Здесь нам делать больше нечего.

– Куда править?
– осторожно поинтересовался Тот.

Фотис подумал. Возвращаться к правителю с пустыми руками не хотелось.

– Все архонты отплыли на войну с Афинами. Кроме владыки Тартеса... Пожалуй, можно навестить его: если уж и там не отыщем преступника, вернемся в Золотой дворец и отправим на розыск отряд.

Тот кивнул и ударил хлыстом запряженных в квадригу лошадей.

* * *

Тартес был в отчаянии. Узнав о преступлениях отца, Эврифея разрыдалась, словно маленькая девочка, и заперлась в отведенных ей покоях. Опасаясь, как бы их не подслушали, юноша вернулся к себе. Он подходил к закрытой двери еще несколько раз, но тщетно: в ответ на все мольбы девушка хранила молчание.

... Новый день не сулил ничего хорошего. Обычно ярко светившее осеннее солнце спряталось за серые тучи, обещая не то дождь, не то ветреную погоду. Церемония должна была состояться в полдень - авось к тому времени боги отметят их своей милостью и облака разойдутся.

Тарт был вне себя: слуги Эвмела не пустили повидать невесту, сославшись на обычай.

Слова Гадера отчетливо звучали в его голове.

В твоих силах спасти свою нареченную.

Если он не сможет поговорить с ней до полудня, все пропало. Не лучше ли прямо сейчас отправиться к правителю?

Юношу терзали сомнения. Он ходил из угла в угол, словно затравленный зверь, то намереваясь немедленно идти к хозяину Золотого дворца, то внезапно укореняясь в решении молчать до конца.

Спохватившись, архонт вспомнил, что Гадер все еще гостит в его дворце. Стоит предупредить брата о том, что Эвмел перенес церемонию.

Он торопливо начеркал несколько строк на папирусе и, кликнув слугу, великодушно предоставленного в его распоряжение, велел тому немедленно отправиться в путь. Гадер умен; не зря он заварил эту кашу; вся надежда на его помощь.

Время шло. Жениху принесли свадебный наряд. Облачившись в белое, расшитое жемчугом одеяние, Тарт занервничал еще больше. Он вновь попытал счастья, спустившись вниз, но девушки в бледно-голубых хитонах, хихикая между собой, вежливо отвели его обратно.