VIII

На следующий день после поездки в поселок Олег работал во вторую смену. Около двенадцати часов дня он стоял на остановке в ожидании служебного автобуса. Уже прошло четыре года, как хозяева шахты отказались от электрички. По их подсчетам она обходилась дороже, чем несколько служебных автобусов. Ну а если кому-то не хватало сидячих мест, то начальство это меньше всего волновало. "Ничего страшного, - считало оно.
– Двадцать минут езды до города можно и постоять".

На остановке Олег встретил знакомого проходчика с другого участка. Поздоровавшись, знакомый ошеломил Олега неожиданным вопросом.

– Что, с нового месяца к нам на участок?

– С чего бы это вдруг?
– удивленно спросил Олег.

– А ты что, ничего не знаешь?
– в свою очередь удивился знакомый.

– Ни сном, ни духом, - ответил Олег.

– Я уже список своими глазами видел, кого передадут на месяц, - сказал знакомый.
– И слышал, как наш начальник по телефону разговаривал на эту тему. И твою фамилию называл. Вы, говорит, все равно в следующем месяце по проходке работать не будете. У вас зачистка, монтажи-демонтажи и все такое прочее. Комбайнеры особо не нужны. А у нас как раз не хватает, кто в отпуске, кто - на больничном.

– Вот ни хрена себе, - выругался Олег.
– Как говорится: без меня меня женили.

– Так что на следующий месяц к нам, - повторил знакомый и добавил совсем уж по-философски.
– Человек предполагает, а начальство располагает.

"Располагает - это точно, - подумал Олег и задал сам себе риторический вопрос.
– Когда это кончится. Как в каждой бочке затычке. И главное ни слова не говорят. Люди с другого участка знают, а свои молчат до последнего".

Казалось бы, как подумал бы несведущий человек, какая разница, на каком участке работать? Тут проходка и там проходка. Тут забой и там забой. Но любой шахтер знает, что один забой не похож на другой, как скажем два одинаковых станка в заводском цеху. В одном забое имеется достаточная мощность пласта, в другом - надо подрубать породу, чтобы добиться необходимой высоты выработки. В одном может быть сухо, а в другом вода, либо с кровли капает, либо по почве сочится. И ходишь или мокрый от капежа, или в грязи по самые края сапог. Да еще много чем может отличаться один забой от другого. Наконец, один забой может находиться недалеко от ствола или остановки "пассажира", а до другого топать и топать пешком.

Но когда работаешь на одной шахте восемнадцать лет, то по любому примелькаешься либо начальникам участков, либо, в крайнем случае, их заместителям или помощникам. С кем-то довелось работать еще, когда они были горными мастерами. И само собой запомнился им, говоря без лишней скромности, толковым и добросовестным шахтером. Потому-то и попадаешь чаще других в такие вот командировки.

Олег не мог ответить на вопрос "Когда это кончится?", но знал точно "Когда это началось?" Еще двадцать лет назад, когда их на практике всех скопом отправили на шестой участок. И потом, спустя несколько месяцев, когда 2-го января 1983 года он вышел на работу в первую смену. В тот день, начальник восьмого участка сказал Олегу.

– А ты, Суханов, задержись после наряда. У нас с тобой отдельный разговор будет.

"Какой еще отдельный разговор?" - удивленно подумал Олег, припоминая, что же он такого мог натворить.

Но ничего такого, что могло бы стать отдельной темой разговора, так и не вспомнил. На всякий случай спросил.

– Я на "пассажир" не опоздаю?

– Не беспокойся, - успокоил его начальник.
– Не опоздаешь.

Пока наряд не закончился, Олег сидел и тщетно пытался припомнить, что же такого он мог сделать не так. Когда, наконец, рабочие покинули участок, начальник облегченно вздохнул. Судя по всему видно, он сильно страдал после "вчерашнего", но мужественно пытался это скрыть.

– В общем, так, Суханов, - обратился он к Олегу, - тебя временно передают на седьмой участок. Так сказать в командировку.

Почему-то Олега это известие нисколько не удивило.

– И надолго меня туда?
– спросил он.

– На месяц, - ответил начальник, - может быть на два.

– И что я там делать буду?
– спросил Олег.

– Как что?
– удивился начальник.
– Работать.

– Тоже, что и здесь?
– уточнил Олег.
– Доставкой заниматься?

– Нет, - ответил начальник.
– Доставкой ты заниматься не будешь, но вот лопатой придется помахать. Короче, иди на седьмой участок. Там тебе все объяснят.

Олег вышел в коридор и зашел в соседнюю дверь. На седьмом участке тоже закончился наряд и в кабинете оставались два человека. Как узнал позднее Олег, это были начальник и механик. Они оживленно разговаривали о чем-то явно не имеющем отношения к работе.

– С какого участка?
– спросил начальник, когда Олег поздоровался.

– С восьмого, - ответил Олег.

Начальник посмотрел в какой-то список, лежащий перед ним на столе, и снова спросил.

– Суханов Олег Владимирович?

– Он самый, - подтвердил тот.

– Выходи в третью смену, - и, видя, что Олег хочет что-то спросить, сказал.
– Все вопросы потом. На третьем наряде все расскажут, с графиком ознакомят.

Олегу ничего не оставалось, как вернуться в общежитие, где он сразу завалился спать. Встал часа через два. Умылся. Выпил чаю, размышляя о том, чем бы заняться. Обычно в это время он находился на работе. Начиная с августа семьдесят девятого, когда Олег пришел в сборочный цех учеником слесаря, и по декабрь восемьдесят второго, он всегда работал с утра. И даже не представлял, как можно работать в вечернюю смену, а тем более в ночь. Конечно, в армии ему приходилось заступать и в ночные дежурства, и в наряды, и в караулы. Но это же не шло, ни в какое сравнение. Там можно было, чего уж греха таить, при случае расслабиться, а иной раз и подремать чутким солдатским сном. Но как стоять целую ночь у станка, у поточной линии? Или работать в забое, среди грохочущих и небезопасных механизмов, требующих особого внимания и осторожности? Да и сам распорядок дня казался непривычным, в отличие от первой смены, где все отлажено до мелочей. С утра - на работу, вечер свободен. Самая подходящая смена для личной жизни. И тут Олег вспомнил нечто важное. Даже странно, что это только сейчас пришло ему в голову.