Если против тебя бунтуют тараканы в твоей голове — это не клиника, это Россия в период, когда после очередных фальсифицированных выборов народ буйствовал и воинственно крушил мусорки. Жаль, сейчас от нашей страны осталось всего пара городов. Таких, как Тосам. Но ведь далеко не каждый, кто проживал в нем, знал, что живет на территории бывшей России. Эх они! Не помнить о такой неповторимой стране! А ведь я — яркий представитель жителя России! Как говорил Бисмарк «Никогда ничего не замышляйте против России, потому что на каждую вашу хитрость она ответит своей непредсказуемой глупостью.» А теперь поменяйте «Россию» на «Фелини» и поймите, что смысл останется ровно тем же! Я прям даже горжусь собой!

Да… к сожалению, сейчас все было не так интересно. Конечно же, разграничение по странам все еще существовало, но оно держалось лишь на словах и прошлом. Японцы все так же называли себя японцами, французы французами, англичане англичанами, а русские русскими. И пусть Японию и Англию стерли с лица Земли, а на месте Франции появилась огромная обугленная воронка, люди хотели помнить свои корни. Но, к сожалению, далеко не все. С каждым поколением интернациональность брала свое и старательно стирала старые рамки. Одна страна — Мир, одно правительство — Мировое. Я даже чуточку завидую нашим предкам, которые жили в столь разношерстном, пусть и непонятном мире. И ведь наверняка они совсем не ценили изобилия новостей и постоянных событий, что окружали их двадцать четыре часа в сутки!

«А тебе событий мало, скучно живешь?» — недовольно фыркнул я мысленно, как всегда представив, что это не я, а Лис разговаривает со мной. О, мой дорогой Лис, лучшая моя задумка, лучшее мое произведение!

Невольно ухмыльнувшись, я начал аккуратно протискиваться между дверью и косяком.

«Не стоит» — Лис не отговаривал, он не противился и не возражал. Скорее, констатировал факт.

— Стоит, — прошептал я себе под нос и, собравшись с мыслями и набрав в легкие побольше воздуха, шагнул в утопающую в холоде огромную морозильную камеру. Мерный гул работающих генераторов вызвал у меня странное ощущение дежа вю. Еле переставляя ноги и тихо шипя, но всеми силами стараясь скрыть плачевность своего состояния от Зуо, что следовал за мной, я прошел глубже в комнату. Колючий холод тут же забрался мне под одежду и заставил мое тело содрогнуться, а зубы — застучать. Одним словом, дубак!

Обняв себя за плечи и съежившись, я подождал, пока глаза привыкнут к почти кромешной темноте, и лишь затем осмотрелся. В самом центре довольно просторного помещения располагался большой монолитный, примерно в два метра высотой, компьютер. Одна его часть была абсолютно плоской и, кажется, матовой, другая — усеяна различного рода разъемами и лампочками. В полукруге перед этим компьютером размещались восемь железных дутых капсул. Каждая была пронумерована еле-еле светящимися в темноте цифрами от 00 до 07. Все капсулы были подключены как к монолитному компьютеру, так и связаны между собой многочисленными когда-то разноцветными, но теперь покрытыми мерцающим инеем проводами. Их было так много, что они устилали собой почти весь пол помещения. Я даже парочку раз умудрился запутаться в них ногами и лишь каким-то чудом не рухнул на пол. Ведь Зуо можно считать чудом? Думаю, однозначно!

Кроме того, в каждом саркофаге было проделано небольшое окошко, из которого исходило холодное неяркое синее свечение. Лишь окошко капсулы под номером 05 светилось красным. К нему-то я и направился. Осторожно ступая на поскрипывающие под моими ногами провода, я подошел к длинной капсуле, подышал на покрывшееся ледяной коркой толстое стекло окошка, отколупал ногтями лед и взглянул на то, что же являлось ее внутренностями.

Лучше бы не смотрел.

Внутри меня все похолодело, и виновником этого стал вовсе не вдыхаемый мной ледяной спертый воздух комнаты, а то, а точнее тот, кто был заключен в железном саркофаге. В капсуле находился некто, видимо когда-то бывший человеком. Высохшая фигура больше походила на скелет, затянутый в серо-желтую, покрытую многочисленными морщинами, съежившуюся кожу. Перед моими глазами тут же вспыхнули воспоминания фотографий из одной статьи в виртуалии про Вторую Мировую войну, в которой рассказывали про самые кровавые фашистские концентрационные лагеря: Освенцим и Бухенвальд. Помнится, тогда это произвело на меня неизгладимое впечатление. Но то были фотографии, сейчас же передо мной был Живой человек! Правда, поначалу я даже решил, что это лысое тощее создание мертво, но сухая, еле вздымающаяся от почти незаметного дыхания грудь дала понять, что существо все еще живо. В этом и заключался истинный ужас данной ситуации.

Глаз у живой мумии не было, через пустые глазницы, видимо, прямо к мозгу были проведены многочисленные разноцветные провода. Эти же провода выходили из ушей и брюшной полости обитателя капсулы. Человек лежал на спине. Из одежды на нем была лишь когда-то белая футболка и шорты-трусы. Определить пол было невозможно. Рот мумии был приоткрыт и давал возможность разглядеть ряд абсолютно целых, пусть и желтых зубов. Чего нельзя было сказать о волосах. Их на голове создания было крайне мало, все они были седые и больше походили на паутинки. Приглядевшись, я заметил на грязной подушке старые капельки крови. Кажется, у этого существа было кровотечение из ушей. Рассмотрев его/ее пальцы, больше похожие на скукоженные лапки орла, с тонкими скрюченными пальчиками, я заметил под отросшими ногтями существа черно-бурые кусочки. Оно пыталось вырвать из себя провода. Из своих ушей. И возможно, из глаз, потому что и там я заметил уже давно высохшие и выцветшие пятна крови. Но видимо, ему или ей не хватило на это сил. Не значит ли это, что человек хотел умереть? Но так и не смог этого сделать? И ему приходилось день ото дня продолжать жить в этом саркофаге, не в силах пошевелить и пальцем? В бесконечных муках?

Я всегда был уверен, что, столкнись я с чем-то подобным, тут же разревусь и в ужасе забьюсь в дальний темный угол, умирая от страха и медленно сходя с ума. Но нет, внутри от всего увиденного лишь образовалась странная тянущая пустота. Словно я смотрел не на мумию вовсе, о нет, я смотрел в зеркало. Почему-то, видя это иссохшее создание, в котором нельзя было различить ни пола, ни возраста, хотя по длине тела существа я смог заключить, что оно являлось маленьким ребенком лет восьми, мне казалось, что вся моя прошлая жизнь — иллюзия, сказка, созданная отчаявшимся разумом. А что же было в действительности? В действительности всю свою жизнь я заперт в маленькой капсуле, без возможности видеть своими глазами, слышать своими ушами, напичканный электроникой, которая не позволяла умереть, как бы мне этого ни хотелось. Нет, мне было не страшно видеть эту мумию. Но мне было страшно представить, что же она испытывала, находясь внутри саркофага. Хотя в какой-то степени я понимал, что каждый из нас такой же, как и она. Просто наш саркофаг был больше. Вот и вся разница.

Я смотрел на несчастного ребенка широко открытыми глазами и не мог отвести глаз. Может быть поэтому некоторые люди так любят Кунцкамеры. Смотря на обезображенных зародышей, сиамских близнецов и искореженные болью лица они всего на секунду, но осознают, кем они являются и в каком мире живут?

Смешно.

Пока я пребывал в мире собственных размышлений, мумия дернулась. Я тут же мотнул головой, отгоняя все лишние мысли, и не мигая уставился на человека.

«Ну же! Пошевелись еще!» — в какой-то степени в этот момент я был себе противен. Я стал таким же, как и все те люди, что приходили в Колизей ради того, чтобы посмотреть как умирают люди. Ведь эта мумия тоже медленно, но умирала. И я хотел увидеть это прямо сейчас и прямо здесь! То, как она бьется в конвульсиях, царапает своими пальчиками стены капсулы, и издает тихие хрипы из полуоткрытого рта. Но в то же время мне было очень больно. И я сейчас говорю вовсе не о своих ногах! К горлу подкатил комок, а глаза сами собой наполнились слезами. Да, самое время пореветь, все правильно делаешь, Тери!