«Только последний идиот? — мысленно ахнул я, — Вот это новость! Пора снимать новый фильм! Есть „Планета обезьян“, а у нас будет „Планета идиотов“! С роботами, полуголыми девушками, мангустами, магами и теорией относительности! И не забудем про лиса с гербом, который первые сорок минут фильма будет героически пересекать реку, создавая пикантное начало мистическому, психологическому, в какой-то степени философскому и, безусловно, жизненному триллеру!»

— Да ты что Зуо! Я не врун! — возмутился я вслух.

— Ага, ты просто искусно притворяешься овечкой. Отдам должное, первые дни я был уверен, что от тебя как от козла молока, — хмыкнул он, отпуская мои волосы.

— Так значит… — я нахмурился, — значит, ты знаешь что я, говоря твоим языком, пиздатый злой гений! И при этом все равно обращаешься со мной как с ничего не стоящим дураком?!

— Ты и есть, пусть что-то и стоящий, но дурак, — фыркнул сэмпай.

— Но это неправильно!

— То, что ты дурак? Да нет, тебе очень к лицу.

— Я не об этом! — обиженно взвыл я, — в фильмах все по-другому!

— Опять фильмы? Жертва телевиденья и виртуалии!

— Да что ты понимаешь, Зуо! Фильмы — это наука жизни! И во многих из них главный герой — какое-нибудь серое задрипанное чмо, по типу меня, втрескивается в крутую телочку по типу тебя… Нет, я не имею ввиду, что ты телка! — поспешно добавил я, — но если бы ей был, то наверняка… крутой, — почесал я макушку, — а потом оказывается, что я не чмошник, а очень крутой чувак! И телочка, то есть ты, та, что изначально вытирала о несчастного ноги и унижала его, внезапно понимает свою ошибку. Она приползает к герою на коленях, они начинают встречаться, и нет нерушимее союза! — воскликнул я, — а ты прямо сейчас говоришь мне о том, что обращался со мной как с куском говна, зная обо всех моих тузах?

— Именно это… — с каменным лицом фыркнул сэмпай.

— Но как же так мо-о-о-ожно?!

— Не хочу прерывать ваши любовные перипетии, но Моя Телка вот-вот погибнет! — это блондин ткнул пальцем в дверь, в коридоре за которой все еще лежала девушка с синими волосами.

— Ничего, у нас еще есть время, — хитро усмехнулся Зуо, — ты ведь все равно не знаешь, как отключить или заставить этих деток подчиняться.

— Это так, — блондин вновь занервничал, — Но у меня есть одно предположение. Быть может Фелини, являющийся одним из хаксов, сможет найти с ними общий язык? Попробовать в любом случае стоит, — пожал он плечами.

«Откуда этот хрен знает, что я хакс? Я сам об этом узнал совсем недавно!» — мысленно негодовал я.

— Я? — изобразил я удивление, и уже хотел воскликнуть: «А че сразу я-то?!», но затем вспомнил о миссии главного героя и лишь кивнул, — если я смогу что-то сделать, я это сделаю! — пафосно провозгласил я. При этом я встал в позу любого уважающего себя супер-героя, упершись руками в бока и выпятив грудь. И пофиг, что у меня болели ноги, ныла щека, раскалывалась голова, было до ужаса холодно, зато в душе адским пламенем разгоралось желание произвести на Мою Тёлку-Помидорку неизгладимое впечатление и тем самым окончательно завоевать его сердце и, желательно, задницу!

— Что ж, тогда тебе сюда, — блондин подозвал меня к себе, и когда я, чертыхаясь и спотыкаясь о провода, добрался до того места, где он стоял, парень провел меня к задней части огромного компьютера. За ней размещалось небольшое старое кресло на колесиках, потрепанное и облезлое, и вирту-очки, присоединенные к компьютеру витой парой.

— Очки с проводами? Какого века это оборудование?

— Провода для стабильности, сигнал часто сбивается, в конце концов, ты должен войти не просто в виртуалию, а через нее загрузиться в данные Сервера, это будет куда тяжелее, — объяснил блондин, жестом предлагая мне присесть. Я с подозрением оглядел парня, делая вид, что не хочу этого делать, хотя в действительности хотелось и очень, потому что стоять на своих двоих мне было до ужаса неприятно, больно и невыносимо. Лишь плюхнувшись в кресло, я почувствовал некое облегчение. Но оно быстро улетучилось, как только блондин протянул мне немного видоизмененные вирту-очки. Их дужками служил толстый черный ремешок, стекла были затемненными и с зеркальной поверхностью, а по внутренней части серебристой оправы и на дужках в той части, где они соприкасались с висками, шли небольшие липучки.

— Я не хочу натягивать на свое лицо этого Чужого, — возмутился я.

— Чужого? — переспросил блондин, оглядываясь.

— Господи, люди! Куда катится мир, если даже такие, пусть и очень старые, ужасы пропадают в забытьи! — возмутился я. Блондин непонимающе глянул на Зуо, тот лишь махнул рукой, словно сказав: «Не обращай внимания, бывает и хуже».

— Одевай уже, — сэмпай отнял у блондина очки и грубо пихнул их мне прямо в лицо.

— Эй! Погодите-ка! Что мне им сказать-то? Здравствуйте, я новая Мэри Поппинс и сейчас займусь вашим воспитанием, маленькие шалуны?!

— А ты решил стать их нянькой?

— Ага! Значит, Мэри Поппинс вы знаете, а Чужого нет? Стыд и позор! — это было последним, что я успел вымолвить, прежде чем мне на глаза натянули очки и нажали на кнопку передачи данных, погружая меня в глубокую виртуалию.

И был свет.

И было тепло.

И попал я в Рай.

Лис сделал глубокий вдох, а затем медленный выдох, как часто делают люди, забравшись в постель и желая спокойно заснуть. Со стороны это выглядело крайне странно, если учесть, что его пусть и виртуальное тело, материализовавшись посреди непроницаемого, черного, светопоглощающего и абсолютно пустого пространства, стремительно полетело вниз, с каждым мгновением лишь набирая скорость. Хотя существовали ли в этом месте «верх» и «низ» — вопрос спорный. Зато однозначно присутствовали понятия «дня» и «ночи». Одни сутки реального мира равнялись трем суткам в виртуалии, каждые из которых состояли из восьми часов. Три часа длился день, три часа — ночь, и по часу отдавалось на рассвет и закат. Сейчас в виртуалии была глубокая ночь.