Удар дверью пришелся по боку, Акияма едва не приложилась виском, но вовремя отпрыгнула, и теперь на пороге её личного пространства, скаля остро наточенные в клыки зубы, стоял молодой человек, чьи светлые волосы в темноте коридора оттенялись голубым оттенком. Он по-панибратски вскинул руки и ринулся к все еще стоящей с револьвером в руке девушке, заключив её в объятья.

— Рейко, сколько лет, сколько зим! С возвращением тебя в Токио!

— Суйгецу, — прохрипела она вместо приветствия, стиснув зубы, — своими объятьями он как минимум её задушит.

Суйгецу, выдавив из Акиямы почти весь дух, наконец, отпустил несчастную и по-хозяйски направился в комнату.

— Где мой сувенир из Киото?

Закрыв дверь и спрятав оружие обратно, Рейко поспешила за самопровозглашенным другом, что крутился рядом со стеной, по-снобски морща нос, явно не разделяя её дизайнерских вкусов, — украсить квартиру делами о шайке Мастера.

— Зачем ты пришел?

— Поинтересоваться, как твои дела, — пожал плечами Хозуки и так невзначай добавил: — Ну и за одно посплетничать о последних открывшихся деталях расследования.

Рей омыла лицо невидимой водой, горько усмехнувшись, и лишь самозабвенно покачала головой.

— Суйгецу, ты ведь знал, что Кукловод — это Акасуна Сасори? Вы с самого начала держали меня за идиотку, — Рей отчеканила каждое слово, повышая голос до рыка, оскорбленная и разъяренная.

— Откуда мне знать? — вскинув брови, возмутился парень. — Мне это имя ни о чем не говорит.

— Тогда, может, лицо скажет? — Акияма иронично вскинула подбородок с вызовом, пройдя на кухню. Выхватив один из кухонных ножей, она подцепила им лежащее на столе фото и пришпорила его к боксерской груше.

Суйгецу с легким прищуром глаз подошел к груше и, пожевав нижнюю губу, будто почти удивленно вскинул руки, щелкнув пальцами.

— Ага! Помню это лицо! Это же недобитый донор! — взволнованно воскликнул он.

— Недобитый донор? — растерянно зароптала Рей, умерив пыл.

А Суйгецу растянулся в самодовольной улыбке, совсем не злорадно глумясь. Сложил ладони в треугольник, приставив к губам, и так напрягся, словно находился на допросе и мучительно припоминал, что он делал и где находился в то или иное время.

— Верно. Этот парень должен быть стать донором брата Мадары-сана — Учихи Идзуны.

— Что? — Рей задыхалась. Она сделала два глубоких вдоха, рука соскользнула с ножа на краю фотографии когда-то еще не обремененного пороками студента. Фотографии, которую она выкрала из дела Акасуны Сасори.

— Но там произошла Потрошиная мелодрама. Пиф-паф — все сорвалось. Слушай, — игриво протянул Суйгецу с фильтрующими нотками, — а у тебя там под полотенцем что-нибудь есть? — и даже голову наклонил, будто так мог одной силой мысли приподнять полы полотенца.

— Сейчас получишь поцелуй пяткой! — Рейко с вызовом швырнула в навязавшегося друга полотенце с головы.

А тот, поймав, рассмеялся дрожащим смехом.

— Эй, если у тебя там ничего нет, то не самая разумная идея использовать этот прием.

Акияма, игнорируя вечернего гостя, скрылась в морозном тумане холодильника, морщась и качая головой, — слишком сложный выбор: просроченный майонез, завалявшийся подозрительно позеленевший кусок ветчины да замороженный хлеб, мистическим образом оказавшийся в морозильнике. Его-то Рей и вытащила, смущенно прошипев и сетующе покачав головой от самой себя. Кирпич буханки приземлился на стол, отчего Суйгецу отскочил как от приземлившегося инопланетного объекта, нервно вздохнув.

— У тебя в холодильнике мышь не то, что повесится, а убьется головой о буханку.

— Не паясничай, лучше разрежь его. — Столовый нож, брошенный Суйгецу, больше напоминая попытку убийства, отправился в середину хлеба в тщетной попытке его нарезать.

— Слушай, Рейко, а ты не думала охмурить Учиху Итачи? Так было бы куда легче. У влюбленных голубков ведь принято делиться впечатлениями и новостями из жизни, — Суйгецу шутливо толкнул бедром открывающую пачку майонеза полицейскую, что злобно закатила глаза.

— Это его приказ?

— Ну что ты, Мистер Хмурое Лицо здесь ни при чем. Это просто мое личное предложение.

— Я уважаю Итачи-сана как детектива и человека, — возмущенно вспыхнула гневными искрами Акияма, вертя ножом перед лицом увиливающего друга. — И не собираюсь его использовать в корыстных целях.

— Ты уже его используешь.

Рейко знала, что он прав, и это бесило до дрожи в пальцах. Она прекратила терзать несчастный майонез, швырнув и его Сугейцу, что, пыхтя и кряхтя, силился отрезать себе бутерброд. Но, поняв, что дело пропащее, оставил попытки и последовал как верный банный лист за юркнувшей обратно в захламленную комнату с креативным дизайном, где на стенах вместо обоев в цветочек были развешаны дела об убийствах.