Шрифт:
Типичная мать-наседка, требовательный отец, у которого нелады с женой, резко повзрослевшая дочь, которая живет в постоянном напряжении...
Встаю и сильно встряхиваю мать Милы за плечи. От неожиданности та даже не сопротивляется.
– Молчать! Будете пугать дочь - все заново начнется! Тихо садитесь рядом с ней и не причитаете. Ясно?
На меня смотрят два круглых глаза.
– Госпожа...
– Молчать!
– С каждым разом низкий уверенный рык получается все лучше.
– Исполнять!
Кровь аристократов не дремлет. Женщина как-то сникает, и молча присаживается на мое место рядом с дочерью. Берет ее за руку, гладит по волосам.
Что приятно - молча.
Я 'доброжелательно' гляжу на пекаря. Пахнет от него вкусно, что ж, сейчас на зуб тоже попробуем.
– Господин...?
– Керот.
– Отлично, господин Керот. Пойдемте, поговорим.
Я уверенно подхватываю его под руку и почти тащу за собой. Подчиняется он только от неожиданности, но на улице приходит в себя. Стряхивает мою руку, открывает рот... я успеваю первой.
– Припадки у вашей дочери не случайны. У них есть виновник.
Челюсти смыкаются с громким щелканьем. Этого мужчина точно не ожидал.
– Кто!? Как!?
– Вы.
Несколько минут он тратит на осознание. Потом темные, как две изюмины в булочке, глаза вспыхивают гневом на круглом лице.
– Да вы...
– Молчать!
– второй раз получается еще лучше.
– У вашей дочери припадки потому, что вы ее довели до этого! Вы, родители! Сейчас вы войдете в лавку, посидите рядом с дочерью, и скажете ей, что все пройдет.
– Пройдет?
Ага, не безнадежен.
– Да. Так бывает, хотя и редко. Она ведь быстро выросла, да?
– Да... буквально за пару месяцев... это...
Это - показано реалистично и на себе. У меня такого никогда не вырастет.
– У нее сейчас все силы идут в рост, отсюда и припадки. Если вы ей обеспечите душевное спокойствие, все будет хорошо.
Мужчина прищуривается на меня.
– А вы кто, вообще?
– Ветана. Лекарка, в лечебнице для бедных. И так практикую, - спокойно ответствую я. Кажется, мужчина что-то обо мне слышал, потому что на минуту прикрывает глаза, а когда открывает их вновь, то смотрит гораздо более уважительно.
– Госпожа, вы уверены?
– Более чем. Она это перерастет, просто не мучайте девочку. Ну и успокоительными отварами попоить не мешало бы какое-то время. Зайдите ко мне... знаете, где я живу?
– Да.
– Я дам вам травяной сбор, будете заваривать, и давать по паре чашек в день, с медом. Может, пара приступов еще и будет, но не сильных.
– А детям это не...?
Я только головой покачала.
– Нет. Не должно. Это просто... возрастное. Все с ней будет в порядке.
Несколько минут уходит на объяснения, но потом, пекарь, просветлев лицом, возвращается в лавку, и принимается успокаивать свою дочь, гудя, что все к лучшему.
Мол, сама понимаешь, если кто и откажется такое счастье в жены брать, значит, сам дурак и есть. И нам он никак не нужен, вот! Жене, которая открывает не к месту рот, достается неплохой такой тычок в бок, и я понимаю, что все здесь будет в порядке.
Благодарю купца за помощь, прощаюсь и выхожу на улицу.
Тут-то меня и подхватывает под локоть сильная рука Лорта.
– Поговорим, госпожа?
На другой руке у него висит моя корзинка. Уже чистенькая, отмытая от яиц, и готова поклясться, что он купил новые, взамен разбившихся.
Что ж, поговорим. Хотя бы из благодарности.
***
До моего дома мы идем молча. Лорт открывает рот, только когда за мной закрывается дверь.
– Зря вы это, госпожа Ветана.
– Что именно?
Я ставлю на плиту чайник, выгружаю из корзины рыбу...
– Обнаруживаете себя вот так - зря. На базаре всякого народа полно, еще догадается кто, что вы маг жизни...
Яйца, прощально кракнув, покидают меня второй раз за день.
Не судьба.
И все же, сдаваться я не собираюсь.
– Я маг воды, господин Лорт.
– Просто Лорт. И - нет. Я все знаю.
Мне остается только вскинуть брови.
– Все? Что именно?
– За тобой храмовник следил. Старый такой, жирный... я его убрал, уж не обессудь. Но до того он мне все выложил.
У меня перехватило горло.
Храмовник?
– Храм знает, что маг жизни в Алетаре.
– Н-но я не...
– Просто так тебя найти нельзя. А вот когда ты работаешь...
– Темного крабом!
Вот теперь я поняла, в чем дело. Но только теперь.