Стало быть… А что «стало быть»?

Рассвело. Крылья стрекозы, уснувшей на ночь перед домом, покрылись росой. Но взошло солнце, испарило росу, согрело озябшую стрекозу, она взлетела.

Промучившись всю ночь, Аркадий поднялся около шести, искупался в море. Вода, остывшая за ночь, освежила, смыла пот. Зашел к хозяйке, собрал на видавший виды поднос завтрак. Стакан парного молока, яйцо, сваренное вкрутую, овощной салат, заправленный подсолнечным маслом.

Сей поднос Аркадий поставил перед Конкордией, еще лежащей на их ложе.

— Завтрак в постель? Это какое-то рабство…

— Барство?.. — предположил Аркадий. — Да нет же, я люблю тебя… Конкордия… Будь причиной моей победы…

— Об этом не спрашивают, Аркаша, а просто побеждают…

Она принялась за трапезу, выбирая из салата помидоры и огурцы.

— Ты не мог бы попросить, что хозяйка не клала в атлас перец и лук?.. Нам же с тобой потом целоваться.

Любуясь ее обнаженной грудью, Аркадий кивнул, как кивал уже несколько дней. Он говорил, но хозяйка не то забывала, не то пренебрегала пожеланиями юноши.

Здешние места определенно шли Конкордии на пользу. Она поправилась, что, по мнению Аркадия, не портило ее ничуть. Ее кожа стала смуглой, словно у креолки, а светлые волосы не то еще более выгорели, не то просто смотрелись ярче.

— Какая ты красотка… — восхитился ей Аркадий.

— Точно красотка? — улыбаясь, уточнила она. — Не касторка?..

Выпив молоко и промокнув губы салфеткой, она отставила поднос на пол и развела руки:

— Ну, я готова, целуй меня.

Аркадий присел и поцеловал ее в пахнущие молоком губы.

Впрочем, только поцелуем все не ограничилось.

Еще через час мысли, отложенные страстью, вернулись в голову.

И, сем больше размышлял Аркадий, тем четче проступало решение: действовать надо самому. Город велик, а положиться в нем не на кого. Ну, может быть, кроме Конкордии. Но беспокоить ее для влюбленного юноши было святотатственно.

Все выглядело просто: Следовало ехать в город, взять Ладимировского за задницу стальными пальцами. Выдать художника и его сообщников, ежели таковые имеются, полиции. А далее — полиция пусть разбирается, а он вернется сюда и будет проводить время с любимой, напишет повесть о разоблачении шпиона.

Итак, решено, он едет. Встав, Аркадий принялся одеваться его взгляд скользил по линиям тела Конкордии. От изящных, крохотных ступней, по ножкам к выпуклости попки, по спине, задержавшись на миг на ее талии к шейке, плечикам, на которых лежали локоны ее светлых волос.

Захотелось броситься к ней и покрывать поцелуями каждый дюйм ее тела. Однако удалось сдержаться. Вместо этого Аркадий сказал.

— Мне надо съездить в город. Это не займет много времени. Я вернусь к вечеру. В худшем случае — ночью.

— Зачем это тебе?

— Мне надо… Победить…

Конкордия встала и тоже принялась одеваться.

— Я поеду с тобой. Все равно мне надо возвращаться в город.

— Ну, зачем же? За домик заплачено до послезавтра?..

Два дня с любимой — это была роскошь еще небывалая в его жизни.

— Брось… Ты мужчина, у тебя есть дела. Мы ведь все равно будем видеться. Ведь в самом деле, не надумал же ты меня бросить?..

Аркадий кивнул: Бог знает, как выйдет с Ладимировским. Вдруг окажет сопротивление, случится погоня, и до вечера управиться не получится. К тому же раскрытие шпиона сулило почет. И пусть Конкордия знает, что ее любит не просто удачливый мальчишка, но проницательнейший репортер.

Удалось сторговаться за бричку, на которой отправились по дороге, что вилась вдоль побережья. И через час, проезжая по Базарной площади, Аркадий спрыгнул наземь.

— Буду у вас вечером, — бросил он Конкордии.

Та чопорно кивнула — при посторонних они условились вести себя сдержанней.

Бричка поехала по Греческой к пансиону, а Аркадий заспешил вверх по Торговой. Заглянул к Рязаниным и в воротах, надо же такому случиться, налетел на Ники, который как раз собирался куда-то ехать верхом.

— Это хорошо, что я тебя встретил. А поедем со мной? — попросил Аркадий сразу, без приветствий.

— Куда?

— К Ладимировскому. У меня к нему дело.

— А нельзя ли отложить на пару деньков? Я еду в поместье…

— Ты же обязался мне помогать. Да и не займу я тебя надолго. Обещаю!

Отправились на Екатерининскую, к Ладимировскому. Пока ехали, Ники рассказал, что Катенька, дочь купца, с которой он уединялся в день смерти генералов, и которая не посмела поднять голос в защиту своего кавалера, сейчас выехала в поместье родителя. Молодые люди помирились, Николай простил ее слабость, и намерен навестить ее нынче вечером. К слову сказать, в имении гостит кузина Катеньки, между прочим, совсем не дурнушка. И если Аркадий желает… Разумеется, Дашеньке Николай ничего не скажет…