– Может быть, хозяин никогда не вернется.

– Антон!
– упрекнула его Лоринда.
– Ты не должен так говорить!

– Да, мэм, - пробормотал мужчина, но когда он отступил из арки, Пенни показалось, что она видит довольную улыбку на его лице.

После того, как слуга ушел, Лоринда тихо произнесла:

– Не хотелось бы, чтобы он видел, как я доставала барабан. Я почему-то никогда не доверяла Антону, хотя он всегда был предан моему отчиму. Иногда мне кажется, что он меня ненавидит.

– Ты говоришь, он до сегодняшнего дня не знал, где хранится барабан?

– Нет. Он мог подозревать, но вряд ли быть уверен. Антон всегда интересовался барабаном, который, как я понимаю, принадлежал другому племени - заклятым врагам племени Антона. Он и Селеста помогли моему отчиму заполучить барабан, или, скорее всего, рассказали ему о его существовании, поэтому, думаю, что он, естественно, интересуется им до сих пор.

– Антон, кажется, верит, что барабан может доставить семье неприятности.

– Глупое суеверие! Его никогда прежде это не беспокоило.
– Лоринда задумалась, затем добавила: - Конечно, есть вероятность того, что члены племени зуди могли проследить моего отчима до этого дома и намерены отомстить, но это не кажется очень вероятным.

– А что означает рисунок змеи, найденный на столе твоего отчима?
– спросила Пенни.
– И слова: "это будет конец"?

– Ничего не могу сказать, пока не увижу почерк, - ответила Лоринда.

Когда девушки выходили из библиотеки, Пенни услышала, как возле передней части особняка остановился автомобиль. Выглянув из окна, она увидела, как из него выскочил Солт Саммерс, с камерой и вспышкой в руках.

Его появление напомнило ей, зачем она здесь.

– Это не полиция?
– напряженно спросила Лоринда, подходя к окну.

– Нет, это один из наших фотографов. Ему нужна фотография тебя и твоей матери. Это займет всего минуту.

Лоринда, становившаяся все более и более дружелюбной, вдруг стала холодной и отчужденной.

– Никаких фотографий, - твердо сказала она.
– Мне казалось, ты поняла, что мы с мамой избегаем всякой публичности.

– Но...

– Боюсь, что вынуждена попросить тебя уйти отсюда, - сказала Лоринда.

Глубоко огорченная отказом, Пенни последовала за ней к входной двери.

– Извини, - сказала Лоринда, глядя на хмурое выражение лица Пенни.
– Ничего личного. Мне бы очень хотелось тебе помочь, но я не могу.

Она открыла дверь, выпуская Пенни. Когда позади нее щелкнул язычок замка, Солт, высокий молодой человек, быстрым шагом подошел к крыльцу.

– Привет, Пенни!
– небрежно привествовал он ее.
– Извини, что опоздал, но я попал в пробку на Фултон-Бридж. Для фотографий все готово?

Пенни сообщила ему плохие новости.

– Посмотрим, что можно сделать, - сказал Солт, постучав в дверь старого особняка.
– Девитт спустит на меня всех собак, если я появлюсь в редакции без фотографий. Как насчет текста?

– Из того, что мы можем использовать, почти ничего. Я разговаривала с миссис Ретт и ее дочерью, но они не дали мне никакой информации. Исчезновение мистера Ретта, похоже, озадачивает их не менее, чем всех остальных.

– Ты хотя бы можешь связать эту историю с описанием поместья, но я... мне нужно придумать, что лучше снять.
– Солт снова постучал в дверь.
– Скажи, они там, часом, не оглохли?

– Это бесполезно, - сказала Пенни.
– Сомневаюсь, что тебе откроют.

Солт постучал еще несколько раз, после чего был вынужден признать, что только понапрасну теряет время.

– Я мог бы сделать снимок дома, - сказал он.
– Мрачное древнее строение, не так ли?

– Боюсь, это все, что ты можешь сделать в сложившихся обстоятельствах.

– Фотография дома, - простонал Солт.
– То же самое, что попытаться вручить Девитту тонну кирпича. Вероятно, он бросит в меня пишущую машинку!

– На территории есть другое место, которое может оказаться интересным. Это коттедж с соломенной крышей.

Солт просиял.

– Давай посмотрим, - предложил он.
– Может быть, нам удастся упросить сняться рядом с ней какого-нибудь садовника. Все равно кого, лишь бы он согласился.

Обойдя дом, Пенни пошла по дорожке. Солт делал такие гигантские шаги, что ей трудно было за ним поспевать. Он сообщил, что у него был трудный день. Сначала он делал фотографии женщин, занимавшихся общественной деятельностью, в Загородном клубе, после чего был отправлен в аэропорт, фотографировать видных государственных чиновников. После чего, не успев напечатать снимки, по приказу Девитта, был вынужден отправиться сюда.