Я тут, как некоторые читательницы и читатели, наверное, догадались, привел цитату из Льва Николаевича Толстого. И хотя эта цитата здесь совершенно не к месту, всё же она прекрасно описывает состояние Жоржа. Лучше не скажешь. В общем, если сократить словоблудие до одной короткой фразы, то получится: Жорж был счастлив. Сидя в дырявом оренбургском платке на тротуаре, он понял, что именно о такой жизни мечтал всю жизнь.

Он по-прежнему дарил жене прекрасные цветы. Только теперь не покупал, а рвал их в московских парках. Прошло полгода. Написав роман о нищих, Евгения затмила своим рейтингом известную бестселлерщицу - Руану Джоулинг, и имя ее гремело по всему миру. От визитов, заграничных поездок, издателей и киностудий свободное время Евгении сошло на нет. Стараясь не мешать жене, Жорж попрошайничал подальше от дома.

Он вдруг пристрастился к выпивке. И даже не просто выпивал, а что называется, пил горькую. Если впрочем, угощали, то и сладкую. Больших способностей в нищенстве у бывшего миллионера не проявилось. То ли внешность была не подходящая, то ли не хотели верить этой его вычитанной в какой-то книге фразе: "Господа! Я не ел шесть дней! Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы..."

Но именно такая жизнь нравилась ему. Школьники бежали куда-то. Голуби расклевывали батон. Бомж на углу угощался суши. Жорж не завидовал ему - в такую жару его мучила только жажда, но эта мука была почему-то приятна миллионеру. В ней было что-то из приключений, романтическое. Это он не по Москве идет, а по Иудейской пустыне. Все остановилось, а он идет. Это не дом, а мавзолей, в котором вечно спит фараон по имени Тутанхамон. Это не фонарный столб, а соляной. Это не автобус ждет у пустой остановки, а верблюд у пустого колодца медленно машет горбом.

Жорж разговорился с бомжом, который ел суши.

– Хочешь суши?
– предложил бомж.

– Спасибо. У меня от суши изжога.

– А у меня - нет, - сказал бомж.

Жорж сел рядом.

– А ты как стал хомлесом, то есть бомжом?
– просил Жоржев собеседник, намазывая васаби на маринованный имбирь.

– А я не хомлес, - ответил Жорж.
– Я нищий. Дом-то у меня есть. Правда, он теперь женин. А раньше я миллионером был.

– Ясно. А я - милиционером. А потом работу потерял. Я до этого двадцать лет в милиции прослужил. Двадцать лет ловил воров. А чем больше ловил, тем их больше разводилось. Правительство Москвы было недовольно. Мэр сказал: реформа нам нужна. На должности всех милиционеров надо взять бывших воров. Они воровские повадки знают - в два счета с этой проблемой справятся.

– Ну и как, справились?

– Да. Умный у нас мэр, что тут скажешь. Раньше на одного тетерева - пять нететеревов было, - и увидев недоумение Жоржа, пояснил: "тетерев" - это мы так называем нераскрытое дело. На одно раскрытое - пять нераскрытых. А теперь ни одного нераскрытого тетерева за два года. Он это правильно придумал. Воры своих чуют издалека.

– Надо же, - удивился Жорж.

– А ты как думал? Новое постановление вышло. По борьбе с неорганизованной преступностью. По всей стране сейчас внедряют. Вот, гляди, - бывший милиционер вынул из-за пазухи вырезанную газетную статью.
– Два года ее храню, как реликвию.

Статья называлась: "Полицейская реформа призвана многократно увеличить число честных людей". Жорж стал читать. Первый абзац был подчеркнут красной ручкой: "Ведущие правоохранительные должности будут укомплектовываться бывшими криминальными авторитетами. Милиционеры и полицейские, начиная от младшего лейтенанта и кончая майором, будут назначаться из воров в законе. Средний и мелкий милицейско-полицейский состав будет, соответственно, набираться из воров среднего и мелкого калибра. Таким образом мы убьем трех зайцев. Во-первых, предоставим гражданам, отклонившимся от честного пути, на него вернуться. Во-вторых, значительно снизим общую массу воров, поскольку большая их часть сменит профессию. В-третьих, отлов оставшихся воров будет проходить значительно более эффективно, поскольку бывшие воры владеют неоценимым опытом и легко распознают еще неисправившихся".

– И что же теперь?
– спросил Жорж, возвращая газету.
– Совсем не осталось воров?

– Почти, - сказал бывший милиционер.
– Сигарета есть?

– Извините. Нету.

Они помолчали.

– А мне наш новый майор, бывший расхититель среднего масштаба, так и сказал:

– Извини, гражданин начальник. Нету у тебя надлежащего опыта.

– Как это?
– говорю.

– А так. Воровать умеешь?

Я плечами пожал. Не умею.

– Ну вот, братан.

– Что же мне делать, говорю?

– Пойди попрактикуйся. Воровать научишься - приходи. Только вряд ли выйдет.

– Это почему?
– спрашиваю.

– Потому, что мы теперь всех воров переловим. И тебя тоже!

Жоржа заинтересовал рассказ бывшего милиционера.

– И вы пошли учиться воровать?
– спросил он.

– Не-а, - махнул тот рукой.
– Куда мне? Решил вот в бомжа переквалифицироваться.

Он намазал на суши васаби, окунул в соевый соус и отправил в рот.

– А как же семья?
– спросил Жорж.

По лицу милиционера было заметно, что он, по крайней мере, раньше был женат.

– Бросила, - махнул рукой тот.
– Ушла с вором. Он теперь в сорок шестом отделении работает, - пояснил разжалованный милиционер.
– На Киевской. Майора дали!

Июльской ночью Жорж сидел у подножия музея, прислонясь к красной стене. Меж куполов Василия Блаженного всходила луна. Жорж любовался ею. На каменной брусчатке рядом с Жоржем стояла бутылка недопитой водки и дымилась недокуренная сигарета. Набежала черная тень, заслонив луну. Перед миллионером вырос невысокий человек в черном костюме, лица не разобрать. Справа и слева - фигуры с железными скулами, позади - свита людей в черном.