Три года назад, когда ей было семь лет, ее родители еще не были богатыми и влиятельными, а на троне был ее дедушка Даниэль Роджер Клай Волкерс. Этот великолепный старик, которым Элизабет всегда восхищалась, отвергал всю эту роскошь и богатство, в котором погрязли ее родители и весь некогда знатный род Волкерсов. Мама Элизабет, Елена — его дочь, после смерти отца стала возглавлять Колдовской совет. Отец занял пост Министра Обороны. После смерти короля в Сообществе Эвертурских Магов стала править его жена и бабушка Элизабет — Аврора Джульетта Алатия Волкерс. Она и распустила все и Сообщество, в которое входило пять стран, вместе с тем. Постоянные казусы в министерствах оставляли желать лучшего, а пресса критиковала, как могла их работу и новые законы.

А ведь раньше когда Элизабет было шесть лет, они были простыми людьми с маленькой дачей и скромной квартиркой на окраине Хеалинга. И были счастливы. Теперь Элизабет со слезами на глазах вспоминает те времена, хоть смутно, но вспоминает, потому что больше ничего не осталось, как просто вспоминать.

Вот и сейчас она лежала, уткнувшись мокрым лицом в подушку, и ждала пока придет миссис Филс, разбудить ее к завтраку.

Часы пробили семь. Солнце ярко освещало пробуждающуюся деревню. Ранние птицы давно уже распевали свои песни в саду. Но это не тешило Элизабет как раньше. Теперь она не радовалась рассвету, не бегала босиком по росе, отчего потом получала нагоняй от матери. Ей не хотелось отдавать это лето, но холод пришел очень рано. В конце июля уже похолодало, а один раз лил, не переставая, три дня холодный проливной дождь. К ночи разыгралась гроза и яркие порывы молнии и раскаты яростного грома будоражили землю до самого утра. В ту ночь Элизабет впервые почувствовала, что жизнь изменилась.

Ровно в семь тридцать в комнату вошла миссис Филс и Элизабет смахнув слезы рукавом, сделала вид, что все еще спит. Хоть она и была девочкой, но показывать свои слезы не хотела даже такому близкому человеку как миссис Филс. За десять лет работы миссис Филс в доме Дэвидсонов Элизабет обрела в этой милой старушке и бабушку и как ни странно подругу. Миссис Филс не редко давала советы и всегда могла выслушать, понять, что чувствует Элизабет и даже примерить это на себя.

Элизабет приоткрыла глаза и увидела, что миссис Филс открыла шкаф и сняла с вешалки заранее приготовленную с вечера одежду. Это было малиновое платье с абажурными рукавами и немного расклешенной юбкой. Элизабет не выносила платья и предпочитала носить джинсы и шорты, но как часто говорила миссис Филс с неизменной улыбкой на губах: «Обязывает положение».

С самого утра дом наполнился служащими, поварами, когда еще было темно, проснулся дворецкий и уборщицы бегло мельтешили что бы успеть еще раз протереть все поверхности от пыли до того, как проснуться хозяева. Такая суматоха не было по душе Элизабет, но всех слуг в доме она уважала и всегда обращалась на «вы». Самой любимой, конечно, была миссис Филс и нянечка ее младшего брата миссис Розерт. Две старушки отличались от молоденьких служанок доброй душой и внушительным жизненным опытом, а значит, были намного мудрее остальных и в чем-то даже правильнее.

Сама Элизабет не принадлежала к разряду «правильных». Девочка, всегда норовила влезть, в какую-нибудь неприятную ситуацию. И они словно преследовали ее. Все аристократы и знатные люди в городе дивились, как у таких серьезных и воспитанных родителей как у Уильяма и Елены могло родиться такое исчадие ада. Но, к сожалению, никто, из этого знаменитого круга их знакомых не знал, какими были ее родители до такой аристократической жизни и они, по всей видимости, забыли сами.

— Элизабет, пора вставать, — тихо сказала миссис Филс мелодичным и приятным голосом. Он был похож на голос девушки по радио, что рассказывала детям сказки перед сном. В детстве Элизабет часто засыпала именно под этот голос. — Если мадам Дэвидсон увидит тебя не приготовленной к завтраку, ты сама знаете, что будет.

Элизабет неохотно перевернулась с живота на спину и тяжело вздохнула, что бы почувствовать свежий деревенский воздух.

— Мои родители ужасны? — хриплым голосом спросила она, устремив пустой взгляд на потолок, надеясь на справедливый ответ, которым абсолютно всегда удостаивала ее миссис Филс.

— Почему же ужасны? — ответно спросила она, подбирая туфли к утреннему наряду Элизабет. — Какими бы они ни были, всегда помни, что они твои родители и, так или иначе, любят тебя.

— От безысходности, — безразлично бросила Элизабет. — А на самом деле они любят только свои роботы, а мы для них никто.

— Но твоя сестра ведь не жалуется на такую жизнь, — справедливости ради подметила миссис Филс.

— Она точно такой же сноб, как и они, — с отвращением ответила Элизабет и встала с кровати.

Моментально в голове что-то зазвенело, и Элизабет снова на нее присела.

— Подними руки, — ласково приказала миссис Филс и стащила с девочки кружевную ночную рубашку. — Ты задала мне этот вопрос, когда тебе было восемь лет. Помнишь, что я тебе ответила?

Элизабет задумалась, а пока она думала миссис Филс надела на нее ужасно колючее и нестерпимо некрасивое малиновое платье, подала лакированные красные туфли на застежках и подошла к туалетному столику.

— Вы сказали, что самое главное не стать такой как они, — без особых усилий вспомнила Элизабет.

— Именно, — с мягкой улыбкой на губах подтвердила миссис Филс и стала расчесывать длинные светлые с противным (как считала сама Элизабет) золотистым отливом волосы девочки. Они были довольно длинными и благодаря стараниям Элизабет всегда не расчесанные и запутанные.

Но проблема с волосами становилась пустым местом, когда в комнату с нечастыми визитами захаживала мать Элизабет. Это была высокая, элегантная женщина всегда в строгой, официальной одежде с идеально прямыми блестяще-черными волосами. Ее темно-карие глаза отражали только силу. Эта женщина даже на мужчин наводила страх одним лишь уверенным выражением прекрасного лица. Четкая линия губы говорили (как ни странно) о знатности рода, и, к сожалению, а может и счастью, у Элизабет были тонкие бледно-розовые губы без каких-то там признаков знатности. Женщина шла грациозно, спину держала прямо, словно гордый лебедь. В самом ее обличии все было идеальным, как и она сама. Как только она вошла, Элизабет мгновенно встала и почувствовала, как сердце в груди забилось быстрее.