В шесть утра Лукас уже пришел ко мне и немедленно стал вести себя, как мама. Я только улыбалась, закутанная в одеяло до самых ушей, так что он не мог видеть эту растроганную улыбку. После того, как он ушел, позвонила мама и мне пришлось выслушать массу рекомендаций истерическим встревоженный тоном.

Приняв душ, я снова почувствовала себя живой. Впервые за долгое время стояла отличная погода, и я с досадой смотрела из окна спальни на видимый кусочек леса, залитый солнечным светом. Потягиваясь, я спустилась в гостиную.

— Лукас, — окликнула я брата, и его взлохмаченная голова показалась над спинкой дивана. Его критический взгляд, сильно напоминающий взгляд мамы, заставил меня невольно улыбнуться.

— Ты достаточно окрепла, чтобы вставать?

— Я отлично себя чувствую. Вот хочу выйти на свежий воздух. Вряд ли в скором времени будет такая отличная погода.

Лукас призадумался.

— Только я пойду с тобой, — сказал он, поднимаясь с дивана. — Тебе звонили, пока ты была в душе.

У меня сердце упало.

— Кто?

— Итан Вает. Интересовался твоим самочувствием. Спрашивал, нужна ли помощь, — ответил Лукас.

— И что ты ему сказал? — Мне плохо удавалось скрыть горечь.

— Что тебе уже лучше и помощь не требуется. Он еще просил передать, чтобы ты ему перезвонила, но я сделал вид, что не расслышал.

Мне вдруг стало трудно дышать.

— Я поступаю неправильно, да? — спросила я у брата.

— В зависимости от того, что ты чувствуешь, — ответил он бесхитростно. — Я думаю, ты поступаешь так, как велит тебе сердце, ведь испытываешь чувства к другому человеку.

Я только бездумно кивала, пока не осознала смысл сказанного.

— К какому еще человеку?

Лукас улыбнулся.

— Мы идем гулять или нет?

Я больше ничего не спрашивала, не было желания копаться в своей запутанной личной жизни прямо сейчас.

Закутываясь в куртки, мы вышли на улицу. В глаза ударили солнечные лучи, и я улыбнулась. Приятно было осознавать, что в сумасшедшем мире еще оставались такие простые и прекрасные вещи как солнце и прогулки.

— Как дела в школе? Я давно не интересовалась твоей учебой.

— Ты не мама, Джейн, — напомнил Лукас с улыбкой.

— Да, ты прав. Все намного хуже, ведь я твоя старшая сестра, — возразила я. — И моя святая обязанность следить за тем, за чем не успевает следить наша мама.

Лукас закатил глаза, и я пихнула его в бок, начиная смеяться. Было так приятно просто идти рядом, смотреть на улыбку брата и понимать, что его жизнь свободна от страхов, которые постоянно преследуют меня. И я была намерена оградить его от странностей, которые так внезапно свалились на меня с приездом в Реймонд.

— Все в порядке, — ответил Лукас, принимая мой авторитет. — Вчера сдал реферат по истории на отлично.

Я попыталась всем видом показать, что горжусь братом, но причины, по которым я взяла брата с собой, мешали мне спокойно улыбаться ему в ответ.

— Как дела вне школы?

— Если ты хочешь знать, таскаюсь ли я за Дэвисом, то будь спокойна. Я не видел его уже несколько дней, — ответил Лукас, понимая двусмысленность моего вопроса.

Я расправилась плечи, и дышать стало легче.

— Очень рада это слышать.

Мне нравилось идти с ним рядом, слушать как тихо в городе в воскресенье утром и просто разговаривать. Мне нравилось чувствовать себя его сестрой, и видеть в нем своего родного брата. Мы словно заново знакомились, оказалось мало того, что мы были знакомы всю жизнь.

Я видела, как он родился, как он подрастал. Пришло время и я увидела, как он повзрослел. Он изменился, я изменилась, но глядя на него в свете утреннего солнца я видела того восьмилетнего мальчика, которого я так сильно любила. Которого, я так сильно люблю сейчас.

— Как твои дела? — спросил Лукас, возвращая меня в реальность.

Хотелось ответить быстро и оптимистично, но я вдруг четко увидела картину своей теперешней жизни, и стало плохо, еще хуже, чем было. Я не знала, что сказать, но Лукас вдруг дополнил:

— Только говори правду, Джейн.

Я взяла Лукаса под руку и опустила голову, чтобы он не заметил скорбного выражения на моем лице. Правда была не такой хорошей, чтобы с легкостью говорить о ней. Но я твердо решила, что если и говорить начистоту, то мой брат подходит для этого разговора лучше всего. Я не сделала этого раньше потому, что проблем у брата было не меньше, чем у меня самой, и я оставила все свои тревоги на дне сердца до лучших времен.