— Этот переезд стал одной сплошной проблемой, — со вздохом сказала я. — Меня приняли в школе и дома, но я… Меня слишком хорошо приняли, чтобы это было так просто.

Лукас с пониманием на меня посмотрел, и я в этом взгляде я прочитала отражение своих собственных чувств. Мне вдруг стало стыдно, я часто забывала, что наша новая жизнь ранит не только меня одну.

— Проблемы с мальчиками? — догадался Лукас, хотя тут даже гадать не приходиться. Лукас был свидетелем множества «интересных» событий и не мог не заметить того, что я постоянно оказываюсь между Итаном и Нейтом.

— Что бы сделал ты, оказавшись в такой ситуации?

Лукас был приятно удивлен.

— Ты просишь моего совета?

— Да, ты всегда был умнее меня.

Мы рассмеялись, но это была правда. Мой брат всегда старался поступить правильно по отношению к другим, и лишь когда дело касалось только его одного, мог сложить руки и наблюдать за разрушениями.

— Я бы постарался никому не причинить боли. Это… неприятно.

Пришлось сдерживать внезапно набежавшие слезы. Воспоминания вернули меня в день маминой свадьбы и передо мной снова Итан, в глазах непонимание и страх. Я снова говорю ему, что мы не можем быть вместе.

Я поступила жестоко, я причинила ему боль.

Мой взгляд оторвался от асфальта под ногами, и я посмотрела на Лукаса. Он улыбался, скорбно, но улыбался, и я почувствовала толику мрачной радости. Я спасла его, ценой своих отношений с Итаном, ценой боли, которую причинила ему. Мои чувства к Итану ничто, по сравнению с благополучием родного брата.

— Случается, ты пытаешься спасти кого-то, причиняя боль другому человеку.

Лукас меня понял.

— Я верю, что в мире есть что-то уравновешивающее, — ответил он. — И даже если ты причиняешь человеку боль, ты должна понимать — она не будет преследовать его вечно. Когда-нибудь все забудется. Все проходит.

Мне стало легче. Намного легче. Конечно, Лукас говорил лишь то, что я хотела услышать, но мне все равно было нужно это услышать. Он был прав, мы всего лишь дети, не мы первые, не мы последние кто расстается, но я все равно чувствовала себя отвратительно. Итану, чьи чувства ранила Эмбер, я помогла поверить в хорошее будущее и тут же воткнула нож в спину.

— Я не знаю, что я чувствую. — Слова сорвались с губ раньше, чем я решилась говорить сокровенную правду.

Мы остановились, и Лукас встал напротив меня, согревая мои руки своими ладонями.

— Поступай так, как считаешь правильным. Не мучай себя.

Я хотела сказать, что не знаю, как правильно, но зеленые глаза Лукаса, точно такие же, как у меня, такие же, как у нашей матери, заставили меня молчать. Мне было комфортно постоянно себя обманывать, думать, будто я просто запуталась. На самом деле я знала, что делать. Давно знала, просто боялась начать действовать.

Я, патологическая эгоистка, боялась своими действиями причинить боль близкому человеку.

Мне на щеку упала капля дождя, начинался ливень, и мы побежали обратно к дому.

*

Утро понедельника. Мне пришлось отрывать Лукаса от постели. За окнами все еще хмуро и пасмурно, но времени грустить не оказалось. Я накормила нас вчерашними макаронами и тушеной говядиной, как вдруг позвонила мама.

— Все в порядке, — сказала я в сотый раз, отвечая на ее вопрос.

— Может нам вернуться?

Я обреченно закатила глаза, уговаривая себя не злиться.

— Нет, у нас действительно все нормально, мама, — ответила я чуть резче, чем следовало. Лукас смотрел на меня стеклянными глазами. — Голова не болит, температуры нет. Собираюсь в школу.

И снова все сначала. После десяти минут разговора с мамой я готова была бросить трубку и отключить все телефоны в доме. С трудом убедив маму оставаться в Испании, я бросила телефон на диван и поспешила переодеться.

Покидая дом, я застыла на крыльце, замечая отсутствие «фольксвагена» перед домом и поймала себя на мысли, что ожидала увидеть Нейта.

Ханна любезно спросила о моем самочувствии и больше не сказала ни слова. Я не стала расспрашивать, наверное, очередная бредовая обида. Глядя на мрачную Ханну, я вспомнила, что не перезвонила Итану. Стало страшно, и я побоялась обернуться, вдруг он убьет меня взглядом.

У меня сразу испортилось настроение.

День прошел напряженно. Итан не обижался, но я все равно заметила холод в его голосе, когда он обращался ко мне. Лиза откровенно радовалась моему выздоровлению. Питер молчал и улыбался. Филип поинтересовался, как прошли выходные, я ответила, что хорошо, на том и закончили.

За ланчем я ничего не взяла и мрачно хмурилась, когда мы с Ханной шли к нашему столику. Девочка мгновенно оказалась рядом с Филипом и защебетала, улыбаясь от уха до уха. Я сделала вывод, что свидание удалось.