Стражники тут же задвигались, организовали кольцо и наступая на толпу с разведёнными руками:

– Назад! Назад!

– Расходитесь, смотреть не на что!

– Не мешайте!

– Пошли, давайте!

Горожане, протестующе ворча, медленно отступали перед ними. Над ними расползалась аура интереса и недовольства.

Двое юстициаров уже скрылись в толпе, и Баэльт зашагал вслед за ними.

С каждым шагом злость отпускала его, и на смену эмоциям приходил сухой голос разума.

Почему Вигор не сбежал? Он ведь мог. Что собирается делать с женой Гуса? Использовать как заложницу?

Ну, тогда его ждёт неприятное разочарование.

Вокруг становилось всё больше и больше стражи. Синие плащи рядовых мелькали тут и там, протестующие крики толпы становились криками боли.

– Мрачноглаз,- рядом возник Робартон.- Я...

– Оставайся тут и следи за порядком,- отмахнулся Баэльт и бросился вперёд по улице.

Расталкивая прохожих и стражников на своём пути, вызывая крики гнева и возмущения, опрокидывая людей в лужи, Баэльт нёсся по улицам. Лёгкие жгло огнём, он промок до последней нитки, голову ломило от гнева, а отсутствующий глаз зудел.

Но не так, как зудела рука, что требовала воткнуть в кого- нибудь меч.

Из переулка возник какой- то мужчина, и Баэльт со всей силы швырнул его прочь с пути. Тот взвизгнул и отлетел в сторону.

Громада кузницы Вигора Белого нависла над Баэльтом.

Грубое и высокое здание, обклеенное разными листовками и плакатами рабочих движений.

Вокруг с хриплым рёвом сновала стража, разгоняя горожан. Сержант в зелёном плаще заламывал руку какому- то пареньку у входа в кузницу.

Тут царил хаос, ужас, непонимание и отчаянье.

Баэльт влетел в распахнутую, покорёженную дверь.

Стражники внутри уже связывали цеховых рабочих.

– Белый где- то на верхних этажах,- низенький юстициар сидел на одной из наковален.- В подвале целая лаборатория. И куча вытяжки плакта.

Баэльту было плевать на вытяжку. Он, распихивая стражу, ринулся вверх по лестнице.

Он должен добраться до Вигора первым. Прежде, чем до него доберётся стража.

Должен убить его прежде, чем сукин сын начнёт говорить.

Сердце бешено стучало, когда он взлетел по лестнице вверх, едва не проткнув себя своим же мечом. Стражники сновали тут и там, шарахаясь с его пути.

Ярость, казалось, уже достигшая предела, вновь превратила кровь в огненные потоки.

Ты думал меня обмануть, ублюдок? Думал, что можно сказать "я убираюсь отсюда", а самому устроить этот цирк?! Думал, можно обмануть Баэльта Мрачноглаза?!

Баэльт глухо зарычал, вылетая в коридор. Несколько стражников жались к стене по бокам от двери, держа наготове арбалеты.

– Господин Эриэрн, мы боимся, что он мог...- начал было сержант.

Баэльт, не слушая его, влетел в комнату.

Стараясь не задохнуться от смеси изумления, ярости и отчаянья, Мрачноглаз отшатнулся.

Пыльный чердак. Несколько ящиков. Пара аккуратных стеллажей с реагентами. Стол с алхимическими инструментами.

А посреди этого всего находился сам Вигор Белый. Будто бы вознёсся над всем хаосом окружающего бытия.

Средством его вознесения на высоту около двух ладоней стала дешёвая верёвка, перекинутая через балку. Лицо цехмейстера было покрыто чёрными пятнами.

И мерзкий, отвратительно- сладкий запах гнили.

Рядом, в луже крови, лежала Марта Фортас с перерезанной глоткой.

Баэльт устало снял шляпу и опустил меч.

– Да идите вы к демонам...- неверяще и скуляще произнёс юстициар, отступая на шаг.

Обтекая его, в комнату осторожно заходили стражники.

Дождь тихо стучал в маленькое окошко.

Путь в никуда

В "Трёх якорях" сегодня было шумно.

Здесь уже становилось тесновато, но Хенеса это радовало. Новые посетители - новые монеты. Здесь стало много народу после "Дырявой бочки". Порой даже слишком много.

При воспоминании о потасовке хозяин нахмурился, потирая густые брови.

Да, пожалуй, теперь ему нужно будет быть повнимательнее с посетителями. Точнее, с тем, кому быть посетителем, а кому - нет.

Он бросил свой взгляд в гудящую залу. Пока что его неприязнь и внимание привлекали несколько маленьких групп. Пятеро нидрингов, пьяно затянувших песню. Трое мрачных типов в капюшонах, что сидели в дальнем углу и поглядывали на вход. И шумная компания рабочих, что за кружками пиво живо спорила о чём- то.