– Ты же помнишь поговорку насчет сена и лошади, – нагло бросил Гусев. – Я всё-таки князь, веди себя прилично.

– Для меня ты Митя Ломщик, а таких князей – за хрен да в музей, – коротко сообщил Юша.

– Я сейчас вызову охрану – и тебя с твоим щенком вышвырнут на хер! – взвизгнул Митя по-щенячьи.

– Во как грозно. Стосковался, значит, по славе арестантской? Как говорится, сегодня князь, а завтра – в грязь…

И тут гиену словно подбросило. Выпрыгнув из кресла, Гусев-Святомирский, хищно ощерившись, медленно двинулся к шкиперу.

– Шантаж, значит? Я так и думал. А ты знаешь, дядя Юша, сколько таких отважных полудурков в этот кабинет вошли, а отсюда не вышли? И для вас с гаденышем местечко в багажнике найдется. Процедура отлажена.

По спине у меня что-то потекло. Еще немного – потекло бы и ниже.

– Дятел ты, Митя, – спокойно, с ухмылкой ответил Юша и мимоходом глянул на часы. – Слушай, у тебя ничего, часом, не подгорело? Дымком тянет…

– Угу. Это ты уже чуешь, как ваши трупы в лесочке догорают.

Постучался и заглянул охранник:

– Дмитрий Иванович, мы не нужны?

– Скоро понадобитесь, – грозно бросил князь. – Я дам знать.

Битюг скрылся.

– Че-то мы торопимся… – недовольно заметил шкипер, глядя на циферблат. – Так на чём я остановился? Ах да! Дятел ты, Митя. Мне до твоих титулов делов нет. Называйся хоть папой римским, хоть папой гадским. У меня до тебя другое дело.

– Какое еще дело? – спросил Гусев уже не столь грозно.

– Насчет гражданочки одной, Ставской Марии Григорьевны. Не по-людски твои пацанчики поступили. Бабушка долг отдала, а они пришли и расписочку спалили. Теперь из квартиры гонят. Не по-божески. Дай отбой, а больше мне с тебя ничего не надо.

– Ты что, Юша, мне еще условия ставишь? – хмыкнул князь Митя. – Ты уже полутруп, до тебя что, не доходит?

– Не, точно горелым понесло, – Юша втянул воздух своим румпелем. – Может, проводка?

– Ты мне бейцы не дрочи! – заорала их светлость. – Ничего нигде не горит!

– Уверен? – с сомнением спросил Юша.

– Уверен!

– А я – нет. – Он снова посмотрел на часы. – Уже полыхает, ваше благородие.

В этот миг зазвонил стационарный телефон. Гиена скачками бросилась к аппарату.

– Что? Где горит? На Мехмаше? Только что? Аппаратуру успели вынести? А деньги?!

Юша медленно подошел по следам гиены к аппарату.

– Я же предупреждал – пахнет жареным, – довольно констатировал он. – Старый босяк чуйку не теряет…

Митя Ломщик поднял взгляд на штурмана, и было видно, как липовый князь медленно, но верно прозревает.

– Это ты! Это ты, падла! – заорал он. – Да я тебя сам на куски рвать буду!

В это время зазвонил другой телефон. Ломщик схватил трубку:

– Горит? На Часовой? Полыхает?!

– Я же так и сказал, – подтвердил Юша. – Полыхает. Продолжим партию или согласимся на ничью?

Князь выглядел бледно. Но продолжал держаться.

– Юша, ты можешь спалить хоть весь Паханск. Бабло у меня на счетах. Что сгорит – верну с лихвой. А бабка твоя никуда не денется. Долг на ней висит – отдаст всё…

– Не на ней одной долг висит, – спокойно заметил Юша.

– Ты это о чём? – в голосе липового князя прорезались тревожные нотки.

– Ёсю помнишь? Которому ты на питерской зоне вкатил гроши немалые? Как мыслишь, сколько бабла на его счетчик за эти годы намоталось? Столько валюты по миру не ходит!

– Ты меня на понт не бери! Ёся про то давно забыл. Да и годы его уже такие, что найти меня не успеет. А ты не подскажешь. Потому что я тебя раньше урою.

И тут в третий раз зазвучала телефонная трель.

– Опять горит? – криво ухмыльнулся Митя. – Ничего, сейчас ментов подключим, долго это не будет продолжаться.

Он поднял трубку:

– Да! Слушаю! Что там у вас?

И вдруг личико гиены мгновенно сморщилось:

– Иосиф Павлович? Да, конечно, как же, помню. Да, в курсе. Долг за мной. Ну что вы, Иосиф Павлович! Кто от вас ховался? Так обстоятельства сложились. Конечно, с завтрашнего дня начну выплачивать! Что вы говорите?

Би…Би… Би…

Обессиленный Митя откинулся в кресле.

– Это крах…

– А ты думал, это – Дед Мороз? Кончит он тебя, Митя. А дело твоё в счёт долга заберёт. Всё по справедливости.