Шрифт:
Рамон задумчиво кивнул.
– Вета настоящий боец, таких мало.
Его величество переглянулся с канцлером. Ишь ты, боец...
Хотя раньше от Рамона и таких слов нельзя было добиться в адрес женщин. Сильно он в молодости обжегся.
– Думаю, породу она нам не испортит, - кивнул его величество. И не удержался.
– И Леклерам тоже.
Рамон на миг сверкнул глазами. Но так быстро это произошло, что, может, это просто отблеск свечей? И такое бывает...
Но его величество все равно счел нужным напомнить.
– Не мешай молодежи. Пусть ищут общий язык. Мне маги жизни нужны.
– Да ваше величество.
Эрик благосклонно кивнул.
Рамон ушел ближе к утру, ушел подремать и Алонсо, а его величество смотрел в окно.
Да, люди бывают удивительно глупы. Иногда?
Нет, иногда они используют по назначению свой разум, а чаще всего считают, что они самые умные, а кругом одни болваны и дураки. Вот так получается почему-то.
Любой, кому удалось сходить налево, или положить себе в карман пару медяков от казенных нужд, принимается воображать себя умным, сильным, обязательно, очень хитрым, на чем и прокалывается. Рано ли, поздно ли...
Дай человеку подтверждение его ума, и он - твой. Хвали его за гениальность, восхищайся тонкостью замысла, элегантностью идеи, ее великолепным воплощением, которое тебе (еще бы!) и в голову прийти не могло... и он - твой. Чаще всего так и бывает. Есть редкие исключения, но каждого, каждого человека можно подловить н такой мелочи.
Если считаешь себя выше других, стоит чаще смотреть под ноги. А то ведь даже на плесени можно поскользнуться, да так, что костей не соберут.
Это и произошло с заговорщиками. И очень удачно, осталось додавить последних, как клопов.
К себе его величество свои размышления, к сожалению, не применил. А просто сидел, и думал, что он все рассчитал правильно.
Видимо, поглядев на это, жизнь и решила щелкнуть его по носу.
Больно.
Глава 8
- Вета! Ты пару минут нормально постоять не можешь?
– Не могу!
– огрызнулась я на Линетт. Замучили же своими примерками, хорошо хоть фасон удалось отстоять! Но с цветом...
Удочерять меня обязаны были в цветах дома Моринаров. Красный и черный. И точка.
Так что щеголяла я сейчас платьем из черного шелка на алом чехле. Нижняя юбка алого цвета, виднеющаяся в разрезе верхней, алый шелк в разрезах рукавов, алая отделка на воротнике. И даже алая лента в волосах.
Остальное черное.
Волосы мне тоже удалось отстоять, я заплела привычную косу, разве что чуть пушистее, чем обычно, и пустила пару завитков выбиваться из прически. Линетт качала головой, а потом вздохнула, принесла откуда-то и впихнула мне рубиновые серьги. Два громадных камня, от одного взгляда на которые у меня заныли уши. И такая же брошь, приколоть к воротнику.
– Вета, ты сегодня становишься Моринар, надо, чтобы ты выглядела великолепно!
Я только вздохнула.
Ветана Тойри Моринар, так-то. А страшно, и даже немножко ничего не хочется, оставили бы меня в покое хоть дня на три! Как же! Линетт, которая сообщила, что на завтра, то есть уже сегодня назначена церемония моего удочерения.
И я должна выглядеть истинной Моринар!
Вот после этого все и закрутилось. Вокруг меня запорхали служанки, приводя в порядок кожу, ногти волосы, потом явились портнихи и куаферы, и начался ужас.
Даже УЖАС. Кромешный.
Меня чуть не закололи булавками, мне вырвали половину волос, а из оставшейся попробовали навертеть такие кренделя, что я сорвалась и рявкнула, уже от души.
Подействовало, как ни странно.
Хотя кто его знает, что там больше помогло?
Мой 'грозный' рык, или визит Палача, который пришел поинтересоваться, как я себя чувствую. Одного его взгляда на всю дворцовую шушеру хватило чтобы последняя разбежалась по углам и притворилась мебелью, а я подавила недостойное желание вцепиться в Рамона и просить его посидеть тут суки. До церемонии удочерения.
Хотя от Линет это не помогло бы. Страшного Палача она не боялась. Рамон был тут же расцелован со всех сторон, у него поинтересовались самочувствием, и даже завели разговор, что вот дочка кузины скоро прибывает в столицу...
Палач доблестно ретировался с поля боя, а меня оставили на растерзание этим жестоким людям. Но выглядела я великолепно, с этим было сложно поспорить. Кожа светилась изнутри, глаза блестели, волосы сверкали и вились...
В дверь снова постучали.
Линетт, оказавшаяся поближе, выглянула наружу.