– Уверяю тебя, и в книгах, и в жизни я встречала зрелище получше, Малфой. Так что можешь не волноваться – ты омерзителен, но когда я выключу свет, уверена, мой желудок придет в норму.

Малфой промолчал, и Гермиона внутренне возликовала. Он смерил ее взглядом, словно собирался что-то ответить, но либо не захотел, либо не знал, что сказать.

А затем, продолжая пристально на нее смотреть, провел ладонью по груди и животу, будто это было в порядке вещей! Но Гермиона никогда прежде за ним такого не замечала. И когда увидела, как его рука скользнула к поясу брюк, тут же резко подняла глаза.

– Если ты находишь меня омерзительным, тебе стоит выключить свет прямо сейчас.

– Ты что, серьезно? – она почти взвизгнула, но Малфой даже не вздрогнул.

– Оставь свет гореть и узнаешь сама.

– Ты же не… собираешься этим заниматься, пока я нахожусь в комнате!

– Грейнджер, прошло две недели, а я мужчина. И уже делал это несколько раз, пока ты спала.

Она ошарашенно таращилась на него, и он снова рассмеялся, отвернувшись.

– Малфой…

– Хоть мне и нравится мысль, что ты будешь беситься следующие пятнадцать минут, мне не очень хочется слушать твое верещание. Это как гвоздем по стеклу, понимаешь, о чем я?

– Да мне плевать, хочешь ты меня слушать или нет! Я не…

– Ладно. Тогда можешь поговорить о чем-нибудь другом? Расскажи мне что-нибудь неприличное. В деталях. Ты же уже не девственница? Хотя… хорошо, расскажи мне, о чем ты читала…

– Малфой!

– Что? Мне нужно что-то представить, Грейнджер. Что-то…

– Заткнись! Я не… буду ничего тебе рассказывать. Детали, картинки, да что угодно. И моя половая жизнь – вообще не твоего ума дело! Я… – она покраснела до корней волос.

– Ты невозможна.

– Что? Я…

– Дразнить тебя весело, но ты просто невыносима. Я устал. И собираюсь спать. Это? Я делаю так перед сном. Каждую ночь. Глажу свой живот. Не дрочу. Так что успокойся, пока не перебудила тут всех или случайно не сгорела от ханжеского негодования.

Малфой покачал головой, устало усмехнулся и прикрыл веки. Гермиона несколько долгих секунд смотрела, переводя глаза с лица на его руки и обратно. Нечаянно снова взглянула на грудь: мужские пальцы легко скользили, очерчивая все изгибы и впадины. Движение живота в такт дыханию, гладкость светлой кожи, бледные соски, дорожка золотистых волос, ведущая от пупка к границе одеяла.

– Мне плевать, девственница ты или нет. Даже если нет, сомневаюсь, что ты можешь рассказать что-то неприличное, не говоря уж о том, чтобы сделать это.

Гермиона посмотрела Малфою в лицо, убеждаясь, что его глаза закрыты.

– У меня желудок не выдержит. Да и ситуация далека от критической, чтобы я была вынуждена так поступить. Ты…

– Свет будешь выключать?

– Нет.

Он накинул одеяло себе на голову.

День шестнадцатый; 7:04

Серые глаза распахнулись, а ведь она уже и забыла, какими непривычными они могут быть. Человек способен свыкнуться с чем угодно, нужно лишь время. Они занимались с Малфоем одним делом. А если бы у него были карие глаза и темные волосы? Серый цвет ему подходил.

– Ты самое ужасное, что только может разбудить утром. Особенно при наличии похмелья, – его голос звучал резче, чем обычно.

– Мне тебя не жаль. И никогда не будет. А теперь вставай.

– Раз на нас не напали, ради тебя же надеюсь, что были веские причины стянуть с меня одеяло.

– Завтрак.

Малфой застонал.

– Бесплатный, и раз у нас есть возможность не тратить нечестно полученные деньги, мы ею воспользуемся. Заканчивается через двадцать минут. Вставай.

– Отвали.

– Малфой…

– Отстать, Грейнджер, – он перекатился на живот и закрыл голову подушкой.

– Я серьезно.

– Я тоже. Не буди меня, кроме как в экстренном случае, понятно? Это очень простое правило и одно из самых главных.

– Да мне все равно…

– Хорошо. Твою мать, хорошо, – Малфой отбросил подушку в сторону, сполз с кровати и, покачиваясь, направился на выход.

– А ты не хочешь одеться?

– Довольствуйся тем, что получаешь, – Гермиона последовала за ним из комнаты и заперла дверь, пока он шел в сторону холла.

Малфой остановился, повернулся и протянул руку.

– Дай мне ключ.

– Что? Зачем? – она подавила в себе желание отступить, когда он подошел ближе.

– Я забыл свою… – он покрутил рукой в воздухе, и Гермиона кивнула, вручая ему связку.

Малфой открыл дверь, зашел в комнату и с силой захлопнул створку. Затем раздался щелчок замка.

– Мал… Ты… – Гермиона подергала ручку и в замешательстве уставилась перед собой. – Эй! Открывай! Ты!.. Малфой!

Она стукнула кулаком по преграде, но в ответ услышала лишь какое-то бормотание, что несомненно было ругательством.