Когда я впервые поехала к П. Ф. Беликову, он встретил меня в Таллинне и с большим увлечением показывал старый город, древний романический величественный собор, укрепления, сложенные из чарующих древних серых камней. Мы долго любовались на город с того места, где когда-то, в начале столетия, делал зарисовки Н. К. Рерих. Пили кофе из крохотных изящных фарфоровых чашек в уютном погребке-кафе.

Потом поехали к Беликовым в Козе-Ууэмыйза (Харьюский район), в часе с лишним езды от Таллинна, куда Павел Федорович переехал жить из-за старого недуга легких. Здесь по соседству некогда находилось имение Икскюль. Мы гуляли по старинному парку и разговаривали на многие темы.

В центре села семья Беликовых – сам Павел Федорович, его жена Галина Васильевна и бабушка – имела уютную трехкомнатную квартиру в двухэтажном доме. Около домика росли цветы, а чуть дальше были разбиты грядки с овощами. Как это принято у эстонцев – и дома ни соринки, и в саду ни сорняка.

Я обычно ночевала в кабинете Беликова, вдоль стен которого стояли книжные полки до самого потолка. Среди множества собраний сочинений – томики поэзии. Павел Федорович признался мне, что очень любит Заболоцкого, а в молодости и сам писал стихи. Он читал мне и свои стихи, и стихи других поэтов.

Большим событием в жизни П. Ф. Беликова стало возвращение Юрия Николаевича Рериха на Родину. В отличие от других Павел Федорович старался не тревожить его, в основном они виделись на выставках. Лишь сказал, что на него Юрий Николаевич всегда может рассчитывать. И встречи со Святославом Николаевичем были знаменательными. Именно уход брата очень сблизил С. Н. Рериха с П. Ф. Беликовым. Большая статья Беликова о Ю. Н. Рерихе (в форме интервью) появилась в журнале «Огонек». Все больше стало появляться и научных статей о Н. К. Рерихе – в сборнике «Страны и народы Востока» и в других изданиях.

Еще до войны П. Ф. Беликов мечтал написать большую работу о Н. К. Рерихе. Он прислал нам свой обширный труд философского характера о Рерихе-мыслителе. Когда ему удалось заключить с издательством договор на книгу о Н. К. Рерихе в серии «ЖЗЛ», Павел Федорович приступил к ней со всей ответственностью, пылом и благоговением своего сердца. Днем он работал главным бухгалтером местного совхоза, но каждый вечер после работы с восьми до двенадцати проводил за письменным столом.

Правда, неизвестному бухгалтеру не хотели одному доверить книгу о художнике, он должен был консультироваться с ленинградским искусствоведом Валентиной Павловной Князевой, но она полностью доверила ему эту работу.

В то время собирать материалы для книги, особенно о последнем периоде жизни Н. К. Рериха, было не так просто. Взяв отпуск, П. Ф. Беликов работает в главных библиотеках, архивах Москвы и Ленинграда. Многочисленные письма летят в разные города, в том числе и в Ригу. Завязалась тесная переписка с С. Н. Рерихом, который посылает ему книги Н. К. Рериха, изданные за рубежом, периодику с посвященными художнику статьями, свою брошюру об искусстве долины Кулу («The Art of Valley Kulu»).

Многое дала Беликову и переписка с бывшим секретарем Н. К. Рериха Владимиром Анатольевичем Шибаевым (1898–1975), который в то время жил в Кардифе, около Лондона. В его коллекции было около тысячи фотоснимков времен пребывания в Наггаре и Кулу. Некоторые из них были присланы и моему отцу еще в 30-е годы.

Сила устремления, упорный труд над книгой были причиной того, что иногда в работе помогали «неведомые силы». Бывало, Павел Федорович жаловался мне: «Не знаю ничего о Н. К. Рерихемозаисте…» Потом обрадованный рассказывает: «Еду в Петербург, читаю “Пути Благословения”. Вдруг заговорил человек, сидевший напротив: “Вы тоже любите Рериха?” Оказалось, что сосед по вагону – сын знаменитого мастера по мозаике Фролова, вместе с которым Н. К. Рерих работал в мастерской Академии Художеств». Вместе с новым знакомым они побывали в этой мастерской, и Павел Федорович привез мне оттуда горсть позолоченных стекляшек.

Вскоре кабинет П. Ф. Беликова изменился до неузнаваемости. Когда-то он ездил к нам, а теперь и сам имел коллекцию материалов о Рерихах, которой мог бы позавидовать каждый. Над письменным столом – цветные репродукции портретов Е. И. и Н. К. Рерихов кисти Святослава Николаевича, фотоснимки самого С. Н. Рериха вместе с Девикой Рани, Юрия Николаевича. В кабинете индийские журналы, книги, альбомы, последние письма. Чем мог, он делился и со мною. Вырезки из прессы, выписки, письма легли в аккуратные папки на полках. Да, я ворчала, что Павел Федорович по привычке пробивает, прошивая в папках, и письма Святослава Николаевича. Но зато порядок у него был образцовый. Но самыми ценными были его картотеки, увы, на бумажках разного формата и разного происхождения, хранившиеся в коробках из-под туфлей. В то время писчая бумага, тем более библиотечные карточки, были недоступны. К сожалению, после смерти П. Ф. Беликова я их уже не нашла. Тщетно искали их и другие.

Чтобы прочесть полученные от С. Н. Рериха и директора Нью-Йоркского Музея Зинаиды Григорьевны Фосдик книги, Павел Федорович изучил английский язык, что в его возрасте было уже не так просто. Мечтал побывать в Кулу, в Индии – Святослав Николаевич жаловался, что архивы нуждаются в обработке, нужны люди, знающие и русский и английский языки. (Благодаря этому многие молодые люди и в Латвии, и в Литве, наверное, и в Эстонии спешным образом усвоили английский язык – вдруг пригодится…)

П. Ф. Беликов активно участвовал во всех конференциях, посвященных Рерихам: в 1974 году в Ленинграде и в Москве, на Рериховских чтениях в Новосибирске (1976, 1979 годы).