Вася покачала головой.

– Может, я умру тут, как умирали другие. Но я не умру как твоя рабыня.

Ветер поднялся между ударами ее сердца, и Васе показалось, что они стоят одни в

снегу, что запахи и силуэты города пропали. В свете луны были только она и демон

холода. Ветер выл и носился вокруг них, но ее коса не шевелилась.

– Отпусти меня, – сказала она. – Я ничья слуга.

Ее ладонь разжалась, и сапфир упал. Он поймал его, и камень растаял в его руке,

пока не осталась лишь горсть холодной воды.

Ветер резко утих, и все вокруг было в разворошенном снеге и высоких дворцах.

Она отвернулась от него. Двор князя Серпухова никогда не казался таким большим,

а снег таким глубоким. Она не оглядывалась.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

24

Ведьма

После гонки шестеро воинов Дмитрия отвели Сашу в Архангельский собор, где его

заперли в маленькой келье. Там его оставили, и он ходил по кругу от своих мыслей. В

основном, они были о его сестре, раздетой и пристыженной перед всей Москвой, но ее

смелость не была сломлена, она переживала за него.

– Тебя отправят к епископам, – сказал ему ночью Андрей, когда принесли ужин. Он

мрачно добавил. – И обсудят. Если тебя не убьют в темноте, Дмитрий сам тебя казнит. Он

злится. Его дед казнил бы. Я сделаю, что смогу, но этого мало.

– Отец, если я умру, – Саша вытянул руку, дверь почти закрылась, – сделайте, что

сможете для моей сестры. Для сестер. Ольга не хотела ничего плохого, а Вася…

– Не хочу знать, – едко сказал Андрей, – о твоей Васе. Если бы ты не клялся Богу, ты

бы уже был мертв за ложь ради ведьмы.

– Хоть сообщите отцу Сергею, – сказал Саша. – Он меня любит.

– Это я сделаю, – сказал Андрей, уже уходя.

* * *

Колокола звенели снаружи, звучали шаги и сплетни. Неразборчивые молитвы

срывались с губ Саши, не озвученные до конца. Сумерки стали ночью, и Москва была

пьяна и радовалась в свете луны, когда шаги зазвучали в монастыре, и дверь Саши

загремела.

Он встал на ноги, прижался спиной к стене, опасаясь.

Дверь тихо открылась. В бреши появилось толстое и встревоженное лицо отца

Андрея, борода торчала. Рядом с ним стоял юноша в капюшоне.

Миг удивленной тишины, а потом Саша пошел вперед.

– Родион! Что ты здесь делаешь? – Андрей сжимал в руке факел, и Саша увидел, что

лицо друга измождено, нос обморожен.

Андрей выглядел зло и испуганно.

– Брат Родион примчался из Лавры, – сказал он, – с новостями, что касаются

великого князя, – пауза, – и твоего друга, Касьяна Лютовича.

– Я был в Башне Костей, – сказал Родион. Он с тревогой смотрел на друга в

холодной и узкой комнате. – Я загнал двух лошадей до смерти, чтобы принести весть.

Саша еще не видел Родиона таким.

– Заходи.

Он не мог приказывать, но они вошли в келью без слов и закрыли дверь.

Родион тихо рассказал историю о пыли, костях и ужасах во тьме.

– Название неспроста, – закончил он. – Башня Костей. Не знаю, что за человек этот

Касьян Лютович, но его дом – не место для живого человека. А еще это Касьян…

– Заплатил Челубею, чтобы тот играл посла и провел людей в город, – закончил

Саша, с болью подумав о Васе. – Знаю. Родя, ты должен уходить. Не говори, что видел

меня. Иди к великому князю. Скажи ему…

– Какой посол? Касьян заплатил бандитам, чтобы они жгли деревни, – перебил

Родион. – Я нашел их посредника в Чудово, он покупал их оружие и лошадей.

Родион многое успел.

– Его бандиты жгли его деревни? – резко спросил Саша. – Ради выгоды в девушках?

– Полагаю, – сказал Родион. Его обмороженное лицо было мрачным.

Андрей тихо стоял у двери.

– Может, Касьян пожарами выманивал великого князя, чтобы самозванец смог

проще пробраться, – медленно сказал Саша.

Родион смотрел то на Сашу, то на Андрея.

– Я опоздал? Вижу, зло уже вас коснулось.

– Это моя гордость, – сказал Саша с мрачным весельем. – Я недооценил сестру и

Касьяна Лютовича. Но хватит. Иди. Я тут справлюсь. Иди и предупреди…

Шум прервал его. У ворот пылали факелы, слышались крики, топот ног, хлопали