за ней. Повариха, не отводя взгляда от огня, ткнула ложкой в нос коня. Соловей

недовольно отпрянул, вспомнил, что сбросит маленького пассажира, если встанет на

дыбы.

– Нет уж, – сказала женщина коню. Она погрозила ложкой. Он был выше нее. – Ты

бы смог съесть горку, судя по твоему размеру.

Вася подавила улыбку и сказала:

– Простите его, ваши блины так вкусно пахнут, – и она купила большую стопку.

Повариха растрогалась и добавила несколько.

– Вам не мешало бы поправиться, юный господин. Но ребенку много не давайте, – и

она со снисхождением даже накормила Соловья из своей руки.

Соловей не дулся, он нежно поймал губами ее руку, понюхал платок, и повариха

рассмеялась и оттолкнула его.

Вася снова забралась, девочки ехали и ели, пачкаясь. Соловей с надеждой

оглядывался, и Марья угощала его кусочками. Они двигались медленно, смотрели, как

город пробуждается.

Когда стены кремля возникли перед ними, Марья склонилась, раскрыв рот, прижав

руки в масле к шее Соловья.

– Я видела их только издалека, – сказала она. – Я не знала, какие они большие.

– И я, – призналась Вася. – До вчерашнего дня. Подойдем ближе.

Девочки миновали врата, и теперь Вася удивленно вдохнула. На площади у ворот

кремля был рынок. Торговцы расставляли прилавки, люди громко здоровались и дули на

руки. Их дети бегали, вопя.

– О, – Марья озиралась. – О, смотри на те гребни! А ткань! Костяные иглы и седла!

И не только. Они миновали продавцов пирожков и вина, дорогого дерева и кувшинов

из серебра, воска, шерсти, тафты, консервированных лимонов. Вася купила лимон,

радостно понюхала, укусила, охнула и поспешила отдать Марье.

– Так это не едят, а добавляют немного в суп, – Марья радостно нюхала лимон. –

Они добираются сюда год и день. Дядя Саша рассказывал.

Девочка озиралась с интересом, как белочка.

– Зеленая ткань! – восклицала она. Или: – Смотри, гребень в виде спящего кота!

Вася жалела из–за лимона. Она заметила табун лошадей на южной стороне площади.

Она повела Соловья посмотреть.

Кобылица позвала жеребца. Соловей радостно выгнул шею.

– Теперь ты захотел гарем? – тихо спросила Вася.

Погонщик лошадей сказал, глядя:

– Юный господин, не ведите сюда коня. Он распугает моих.

– Мой конь тихо стоит, – Вася старалась изобразить наглость богатого боярина. – А

ваши меня не волнуют, – но его лошади начали шевелиться, и она заставила Соловья

попятиться, разглядывая кобылиц. Они были похожими, кроме той, что позвала Соловья.

Она была каштановой, с чулками и выше остальных.

– Мне нравится та, – Марья указала на каштановую.

Васе тоже. К ней пришла безумная мысль – купить лошадь? Она ничего не покупала

себе, покинув дом. Но у нее была горсть серебра в кармане, и новая уверенность грела ее

кровь.

– Я хочу посмотреть ту кобылку, – сказала Вася.

Погонщик с сомнением посмотрел на худого мальчика.

Вася упрямо сидела и ждала.

– Как скажете, господин, – пробормотал мужчина. – Мигом.

Каштановую кобылку повели вперед за веревку. Погонщик водил ее по снегу.

– Здоровая, – сказал он. – Третий год пошел, боевая, сделает любого мужчину героем.

Кобылица подняла одну ногу, другую. Вася хотела подойти к ней, коснуться,

осмотреть ноги, зубы, но не хотела оставлять Марью одну и открытую на спине Соловья.

«Здравствуй», – сказала Вася кобылке вместо этого.

Кобылка отступила на шаг, насторожив уши. Напуганная, но не глупая.

«Здравствуй?» – робко сказала она и с вопросом подняла голову.

Звук новых копыт донесся из арки ворот кремля. Кобылка отпрянула, привстав на

дыбы. Погонщик опустил ее, ругаясь, и отвел в стойло.

«Вася», – сказал Соловей.

Вася обернулась. Трое мужчин ехали по площади на крупных конях. Они двигались

клином, их лидер был в круглой шапке, вел себя изящно и властно.

«Челубей», – подумала Вася. Главарь бандитов, якобы посол Хана.

Челубей повернул голову, его конь чеканил шаг. Три всадника сменили направление

и пошли к загону лошадей. Челубей кричал извинения с жутким акцентом, пока они