Соловей тряхнул гривой.

«Пылью, – сказал он. – И молнией»

– Что Касьян хотел? – спросил Саша.

– Понятия не имею, – честно ответила Вася. Она посмотрела на лицо брата. – Что ты

делал?

– Я? – он утомленно прислонился к ограде. – Я искал слухи об этом Челубее, после

Мамая. Важные лорды не появляются из лесу внезапно. В городе должен был кто–то

слышать о нем, хоть и от кого–то. Но, при всем его величии, я не получил новостей.

– И? – спросила Вася. Зеленые глаза смотрели в серые.

– У Челубея есть письмо, лошади, люди, – медленно сказал Саша. – Но нет

репутации.

– Теперь ты подозреваешь, что посол – бандит? – по–детски спросила Вася. – Ты

теперь мне веришь?

Ее брат вздохнул.

– Если не найдется других объяснений, то я тебе верю. Но я никогда о таком не

слышал, – он замолчал и добавил под нос. – Если это бандит, и он всех нас так обманул,

то ему кто–то помог. Откуда у него деньги, писари, бумаги, лошади и наряды как у

татарского лорда? Или Хан послал бы нам такого? Вряд ли.

– Кто мог ему помочь? – спросила Вася.

Саша медленно покачал головой.

– После гонки Дмитрия Ивановича можно будет уговорить выслушать все от тебя.

– Все? – спросила она. – Касьян говорил, нужны доказательства.

– Касьян, – парировал ее брат, – слишком умный для своего блага.

Их взгляды пересеклись во второй раз.

– Касьян? – сказала она в ответ на взгляд брата. – Невозможно. Те бандиты сожгли

его деревни. Он пришел к Дмитрию Ивановичу просить его помощь.

– Да, – медленно сказал Саша. Лицо все еще было тревожным. – Это так.

– Я расскажу Дмитрию все, что знаю, – поспешила сказать Вася. – Но потом я

покину Москву. Мне нужна твоя помощь. Присмотри за кобылкой – моей Зимой – и будь

добр к ней.

Ее брат напрягся, глядя ей в лицо.

– Вася, некуда идти.

Она улыбнулась.

– Есть целый мир, брат. У меня есть Соловей.

Он молчал, и она добавила с нетерпением, чтобы скрыть боль:

– Ты знаешь, что я права. Ты не можешь отослать меня в монастырь, я не выйду ни

за кого замуж. Я не могу быть боярином в Москве, но я не буду девицей. Я уеду.

Она не могла смотреть на него и стала вычесывать гриву Соловья.

– Вася, – начал он.

Она все еще не смотрела на него. Он издал недовольный звук и пролез через ограду.

– Вася, нельзя просто…

Она повернулась к нему.

– Я могу, – сказала она. – И буду. Запри меня, если хочешь помешать.

Она увидела, как он отпрянул, и поняла, что на ее глазах слезы.

– Это неестественно, – сказал Саша, но другим тоном.

– Знаю, – сказала она решительно, яростно и жалобно. – Мне жаль.

Она говорила, и зазвенел большой колокол на башне.

– Я расскажу тебе правду, – сказала Вася. – О смерти отца. О Медведе. Все. Перед

тем, как уйду.

– Позже, – сказал Саша после паузы. – Мы поговорим позже. Будь внимательна,

сестренка. Будь осторожна. Я… буду молиться за тебя.

Вася улыбнулась.

– У Касьяна нет лошади, что похожа на Соловья, – сказала она. – Но я буду рада

твоим молитвам.

Жеребец фыркнул, вскинув голову, и мрачное выражение Саши смягчилось. Они

крепко обнялись, и Васю окутали знакомые с детства запахи старшего брата. Она вытерла

глаза о его плечо.

– Ступай с богом, сестра, – прошептал Саша ей на ухо. Он отошел, поднял руку и

благословил ее и лошадь. – Не делай резких поворотов. И не проиграй.

Новая толпа зевак собиралась у загона: конюхи хозяйства Ольги. Вася запрыгнула на

спину Соловья. Умные ушли с дороги. Дураки стояли и глазели, и Вася подвела Соловья к

ограде. Он перепрыгнул ее и несколько голов, когда их хозяева не сдвинулись. Саша

забрался в седло Тумана. Брат и сестра поехали вместе к вратам.

Вася оглянулась, выезжая, и она подумала, что увидела величавую фигуру в окне

башни и маленькую у ее юбок, тянущуюся к свету. А потом она и ее брат выехали на

улицу.

Толпы шли за ними. Вася трепетала от криков людей, она подняла руку толпе, и

люди заревели в ответ:

– Пересвет! – слышала она. – Василий Храбрый!