Судя по морщинам вокруг рта Дмитрия, Василий Петрович будто умер.

– Хорошо, – сказал Касьян.

Вася не знала, что происходило, пока не ощутила ладонь Касьяна на шнурках ее

плаща. А потом поняла и бросилась на него, рыча. Но Касьян забрал ее кинжал раньше

нее, он выбил из–под нее ноги и толкнул лицом в снег. Лезвие ее кинжала прижалось к ее

спине.

– Не дергайся, дикая кошка, – шепнул Касьян, пока она билась. Он подавлял смех в

голосе. – Иначе я тебя порежу.

Она смутно услышала Сашу:

– Нет, Дмитрий Иванович, это настоящая девушка. Это моя сестра, Василиса, и я

прошу вас не…

Касьян дернул за ткань. Вася отпрянула, когти холода задели ее кожу, а потом

Касьян поднял ее. Его свободная рука сорвала жилетку и рубаху, и она осталась отчасти

обнаженная на глазах у города.

Слезы собрались в ее глазах от потрясения и стыда. Она закрыла их.

«Стой. Не падай. Не плачь».

Горький воздух обжигал ее кожу.

Рука Касьяна сжала кости ее руки, а другая убрала ее волосы с лица, чтобы она не

могла прятаться.

Шум поднялся над толпой: смех и праведное негодование.

Касьян замер на миг, дыша ей в ухо. Она ощущала его взгляд на своей груди, горле,

плечах. А потом он посмотрел на великого князя.

Вася дрожала, боялась за брата, который бросился на мужчин, и его подавили трое и

прижимали к снегу.

Князь и его бояре смотрели с выражениями потрясения, ужаса и гнева, с

выражениями насмешки и похоти.

– Девушка, как я и сказал, – продолжил Касьян, его ровный голос не сочетался с

жестокими руками. – Но невинная дурочка, как я думаю, и под влиянием брата, – он с

печалью посмотрел на Сашу, что был на коленях в руках стражи.

Толпа шепталась.

– Пересвет, – сказала она. – Магия. Колдовство. Не настоящий монах.

Дмитрий скользнул взглядом от ее сапог до голой груди. Он посмотрел на ее лицо

без эмоций.

– Девушку нужно наказать! – закричал юный боярин. – Она и ее брат посрамили нас.

Пусть ее выпорют, пусть сожгут. Мы не будем страдать от ведьм в нашем городе.

Вой одобрения стал ответом на его крик, и кровь оставила лицо Васи.

Ответил другой голос, не громкий, но старый и решительный.

– В этом нет смысла, – сказал он. Говорил толстяк с бородок, голос был спокойным,

несмотря на гнев вокруг. Вася решила, что это отец Андрей, игумен Архангельского

собора. – Наказание не будет обсуждаться при всей Москве, – сказал игумен. Он

посмотрел на кипящих людей на берегу реки. Крики были все настойчивее и громче. –

Будет бунт, – добавил он. – Могут пострадать невинные.

Вася уже была холодной и перепуганной, но эти слова вызвали новую вспышку

ужаса. Ладонь Касьяна сжалась на ее руке, и Вася увидела у него вспышку раздражения.

Касьян хотел бунта людей?

– Как скажете, – Дмитрий вдруг зазвучал устало. – Девчонка, – он скривил губы. –

Ты пойдешь в монастырь, пока мы не решим, что с тобой делать.

Вася открыла рот в возражении, но Касьян заговорил первым:

– Может, бедняжке будет проще с сестрой, – сказал он. – Я думаю, что она невинна,

и это хитрые затеи ее брата.

Вася увидела, как он злобно посмотрел на Сашу. Но это не отразилось на его голосе.

– Хорошо, – сухо сказал великий князь. – Монастырь или башня – все равно. Но я

оставлю свою стражу у ворот. А вы, брат Александр, будете под стражей в монастыре.

– Нет! – закричала Вася. – Дмитрий Иванович, он не…

Касьян выкрутил ее руку, и Саша посмотрел ей в глаза и тряхнул головой. Он

подставил руки, и их связали. Вася, дрожа, смотрела, как брата уводят.

– Девчонку на сани, – сказал Дмитрий.

– Дмитрий Иванович, – крикнула Вася, не думая о хватке Касьяна. Ее глаза

слезились от боли, но она решила заговорить. – Вы обещали мне дружбу. Умоляю…

Князь повернулся к ней с хищным взглядом.

– Я обещал дружбу лжецу, тот мальчик мертв, – сказал он. – Прочь с глаз моих.

– Идем, дикая кошка, – тихо сказал Касьян. Она уже не боролась в его хватке. Он

схватил ее плащ со снега, укутал ее и потащил с собой.

21