Я провел прошлую ночь в оранжерее — после того, как услышал, что Тесс решила уехать, я не мог лежать рядом с ней. Я не мог заставить себя пройти через это. Вместо этого погрузился в прерывистый сон со звуками птиц усаживающихся на насест, что окружали меня, но когда проснулся, то обнаружил, что успокоение, которое они даровали мне, было ложным.

Они были здесь только потому, что я окружил их замками и проволокой. Они не были здесь из-за меня. Они были моими пленниками.

Я больше не смотрел на каждого воробушка и не видел в них женщин, которых помог спасти. Я больше не видел удовлетворения в каждом маленьком существе, которые олицетворяли собой все то хорошее, что я сделал. Они все были насмешками, все стали Тесс. Метались по клетке в поисках выхода оттуда.

Точно так же, как и чертова Тесс.

— Je ne peux pas plus faire ca putain (рим. пер. с фр. Я больше не могу делать этого)!

Я еще никогда не был так снедаем изнутри. Я отчаянно желал освободиться от одержимости внутри себя.

Алкоголь.

Если он не мог полностью стереть мои мысли, то он бы точно помог заглушить их. В тот момент, когда я принял решение напиться до забытья, я не мог двигаться достаточно быстро.

Я перемахнул через кий, который лежал на полу и практически бросился к хрустальному бару. Распахивая двери хьюмидора, я вошел в пахнущее мускусом темное помещение, где на полках, в тени, покоились смехотворно дорогие бутылки с алкоголем. (прим.пер. хьюмидор — ящик, шкатулка (шкаф или комната) для хранения сигар, алкогольных изделий. Главной задачей хьюмидора является поддержание уровня влажности на уровне 68 —72 %)

Выходя на свет, я смахнул пыль с единственной бутылки чистосолодового виски из коллекции Macallan Fine & Rare. Если бы я продал эту бутылку, то мог бы, возможно, поиметь примерно до десяти тысяч евро с какого-нибудь идиота-коллекционера. Что ж хреново для них, я намеревался выпить целую бутылку больше в лечебных целях, чем для удовольствия.

Я не стал запариваться насчет стакана. Как и не стал заморачиваться над тем, чтобы смаковать глотки и неспешно потягивать. Я сорвал крышку и начал глотать.

Обжигающее ощущение заструилось вниз по горлу, опускаясь в мой пустой желудок, облизывая его алкогольным пламенем.

Я застонал, когда еще один глоток присоединился к адскому пламени, пока я не ощутил, что мой желудок грозит взорваться.

Я сделал еще четыре глотка, прежде чем мне пришлось остановиться, чтобы суметь восстановить дыхание. Мои гребаные глаза увлажнились, как у какого-то новичка в алкогольных утехах, и комнату уже начало заволакивать коричнево-красноватым туманом.

Моя надежда на сон существовала в поглощении всей долбаной бутылки. Может, тогда я смогу забыться сном, и когда проснусь, Тесс уже не будет здесь.

«Тесс собирается уехать. Сделай же что-нибудь! Прекрати ныть!»

Она уже приняла решение. Я сделал все возможное, что было в моих силах, и она все равно не хотела меня. Раньше я мог вынести много всего, до того, как превратился из нежного любовника, который хотел исцелить ее, в мужчину, который отчаянно хотел выбить из нее все дерьмо, потому что она так сильно ранила меня.

Направляясь в угол комнаты, я сел и уперся руками в колени. Тяжелая бутылка свисала с моих пальцев, и в те нечастые мгновения, когда я двигался, делал это только для того, чтобы наполнить бушующим огнем желудок.

***

— Кью? Мерсер? Где ты, черт бы тебя побрал?

До меня донесся голос через дымку пьяного забытья. Я замер. Кто бы это ни был, я не хотел, чтобы он нашел меня. Пусть проваливает. Оставит меня в покое.

— Я чувствую убийственный запах алкоголя, поэтому точно знаю, что ты где-то здесь, — пробормотал Фредерик, когда обогнул стол для бильярда, чтобы найти меня сидящим в скрюченном положении у стены. Стена была наиболее комфортным местом, чтобы двигаться куда-то еще. Я пребывал в теплом, комфортном и онемевшем состоянии.

Виски был моим единственным другом. Я притянул бутылку ближе к себе, обнимая ее, когда Фредерик нахмурил лоб, сморщил нос, затем вздохнул так, словно я был беспорядком, который ему предстояло разгрести.

К счастью для него, мне нравился мой беспорядок, а он мог просто валить на хрен.

Моя ярость окончательно и бесповоротно вышла из-под контроля; я прорычал:

— Fous moi la paix ( прим.пер. с фр. Оставь меня в покое)!

Фредерик скрестил руки на груди и сердито посмотрел на меня.

— Сколько же ты выпил?

Я ухмыльнулся, махнув ему почти пустой бутылкой из-под виски так, словно он задал самый смешной вопрос, который мне только доводилось слышать.

Он тяжело выдохнул, закатывая глаза. Приподнял вверх перед слаксов, чтобы присесть на пятки рядом со мной. Желание ударить его, чтобы он завалился на задницу, буквально поглотило меня.

Его убранные назад волосы пребывали в идеальном состоянии, темно-голубой костюм был безукоризненным. В его глазах цвета сапфира отсутствовал даже намек на напряжение или беспокойство. Он выглядел, как парень с обложки про счастливый и удачный брак.