Аскарос тоже попробовал пригоршню насекомых размером с ноготь и заявил, что для людей это несъедобно.

– Даже не собирался пробовать, - улыбнулся почесывающийся и слегка опухший Сергей.

...К вечеру у человека начался жар. Матрос лежал в палатке и дрожал о холода, несмотря на все одеяла, накинутые сверху

Аскарос принес аптечку, но та издала только недовольное гудение: все препараты давно закончились, а новые взять было неоткуда.

– Что мне делать, скажи?
– обеспокоено спросил молодой суург, когда Сергей открыл глаза и слабо улыбнулся.

Матрос прикрыл глаза. Что бы ни попало в рану с укусом, иммунитет человека явно не справлялся. Все тело ломило, а кожа будто лопалась от чудовищного жара.

Казалось, прошло немного времени, но когда лицо обеспокоенного суурга вновь склонилось над матросом, уже светало.

– Малыш...
– позвал Сергей, и суург, встрепенувшись, сменил компресс и поднес человеку чашку с водой.

Чем еще помочь без робота-аптечки, мальчик не представлял.

Сергей закашлялся и попытался приподняться. Ноги отнялись, и получилось не сразу.

– Аскарос, - сказал Сергей, - на случай, если я вдруг не поправлюсь...

– Что ты! Не говори так!

– Не перебивай. Обещай мне кое-что, ладно?

– Конечно!..

– Продолжай учиться и читать. Не ходи голым и не спи в лесу. Веди себя как цивилизованное существо, понял?..

– Да, я... обещаю...
– Принц опустил глаза. А он-то думал, что Сергей не заметит ночных охот!

Сергей улыбнулся, глядя на воспитанника. Аскарос вырос и изменился. За какие-то три неполных года перестал быть беспомощным детенышем.

Про себя матрос надеялся, что теперь мальчишка не пропадет один. Случись тут оказаться вместо маленького суурга собственному сыну Сергея, тот учил бы мальчика практически тому же самому.

"А Сашке сейчас уже лет десять, - подумалось вдруг, - в школу пошел, шалопай..."

Сергей закрыл глаза и откинулся на подушку.

К вечеру он перестал дышать.

Аскарос, которому хотелось выть от бессилия, сидел над постелью, и в сумерках глаза его светились будто фонари.

Отчаянию суургского мальчика не было предела: казалось, Сергей будет рядом всегда, сможет все разъяснить и научить, утешить и посмеяться над страхами...

– Этого не может быть, - тихо сказал Принц Ксенгаррский.
– Так просто нечестно...

Ему никто не ответил. Теперь было просто некому...

* * *

...Небольшой корабль имперского производства пронесся над океаном прекрасной кислородной планеты с теплым климатом и плавно приземлился на небольшом пляже.

Когда осела пыль, стало ясно, что привлекло экипаж корабля.

Стоящий на мелководье и наполовину ушедший в песок ремонтный бот, который никак не мог прилететь сюда самостоятельно в виду отсутствия гипердвигателя.

На опустившейся аппарели появился суург в броне без шлема: его расе нечего было опасаться враждебной окружающей среды, а любой, даже самый совершенный шлем притуплял восприятие.

Звали суурга Керраг Коршах, и его сюда привело вовсе не то, о чем могли бы подумать встречные представители цивилизованного космоса.

А именно, поиск пригодной для жизни планеты, чтобы передать её беженцам, волею судьбы оказавшимся вдали от родного мира. Нередко по вине суургов: иногда при падении метрополии обитатели колоний успевали бежать прочь от войны и порабощения.

Из-за такого отношения Керраг Коршах слыл если и не изменником Империи, то уж точно предателем идеалов своего народа за "неуместную" благотворительность в пользу "низших рас".

Перед зеленым глазом высветилась небольшая голограмма-экран с данными, и шипы на голове суурга поднялись в комбинации изумления: наполовину ушедший в песок бот принадлежал лайнеру "Бриллиантовый квазар", погибшему в этой части космоса несколько лет назад.

Тому самому лайнеру, на котором летел в круиз Принц Ксенгаррский: об этой утрате скорбела вся Империя, а Клориус дарн Шеарх объявил многодневный траур на всех планетах директории.

И, что самое удивительное, до сих пор не обзавелся новым наследником, ставя под угрозу существование династии.

– Керраг!
– раздался сзади молодой голос.

Суург обернулся и увидел девочку-подростка, которая принадлежала к расе луарцев.

Пожалуй, если не считать глубокого синего цвета кожи, ее можно было бы спутать с человеком или шехиаром. Расы, не различающие цветов в привычном для млекопитающих спектре, и вправду редко когда могли отличить одних от других.

– Леси, - отозвался суург, - ты вколола себе иммуномодулятор?