– Садись, Жерар, - пригласил Раймунд.

– Спасибо, граф...

– Итак... Я, кажется, догадываюсь, о чём ты хочешь со мной поговорить, - продолжил, когда устроился на стуле, Раймунд.

– Да, это насчёт сына, граф...

– Дай угадаю - вступление в крестовое воинство произошло без твоего на то ведома?
– невесело улыбнулся Раймунд.

– Да, граф.

– Я не удивлён. Нынешняя молодёжь не чета нам - не слушаются, самовольничают... Тебе ещё повезло, парень честный и умный. Как мне показалось.

– А толку от этого, граф? Вы же понимаете, какие у него шансы в этом походе?
– с отчаянием в голосе сказал Жерар.

– Хочешь вина?
– спросил, наливая себе в кружку содержимое кувшина граф, - хорошее, бургундское...

– Нет настроения, граф...

– Всё же, я настаиваю. Отличное вино, ты должен его попробовать.

– Не откажусь, граф...
– Раймунд налил и Жерару.

– Так вот, Жерар...
– граф сделал большой глоток из своей кружки, - ты, я думаю, заметил, какой глаз положил отец Адемар на твоего сына?

– Трудно не заметить...

– Да. Да ты пей, пей - восхитительное вино. Одно из лучших, что я пробовал в своей жизни... Так вот. Если я правильно понимаю ситуацию, Адемар решил сделать из Александра что-то вроде знамени для созыва рыцарей в поход - молодой, красивый, честолюбивый рыцарь вступил под знамёна воинства Христова... Сам понимаешь.

– Граф, неужели ничего невозможно сделать? Может, возможно как-то заменить его мною? Скажем, когда начнётся поход?

– Сожалею, Жерар... Адемар парня уже не отпустит - слишком тот ему приглянулся.

– Что, вообще ничего не поделать?
– осознавая, что теряет сына, Жерар сник.

– Ничего, Жерар. Извини... На церковь, особенно на Адемара, я влияния не имею. Сам еле успел подсуетиться, чтобы моих не взяли.

– Граф... Вы можете присмотреть за ним в походе?

– Возьму его в гвардию. К Жоффруа в копьё передам. Помнишь его?

– Да, Жоффруа отличный наставник... Спасибо, граф.

– Хорошо, раз ты не против, пристрою его там.

– Всё по старому осталось?

– Да, Жерар.

– Спасибо, граф...

– Не за что, Жерар. Пока не за что...

Допив вино, Жерар попрощался и вышел из комнаты. Стоявшие у дверей гвардейцы удивленно посмотрели на него - за несколько минут разговора рыцарь словно постарел на несколько лет... Глубоко вздохнув, Жерар пошёл обратно в зал. Если даже граф был не в силах что-то сделать, надо было начинать готовить сына к походу - неделя для этого очень маленький срок...

* * *

– Что ж, сынок...
– отец посмотрел в лицо Александру, - я сделал для тебя всё, что смог. Не так, конечно, я представлял себе твоё посвящение в рыцари, ох, не так...

– Папа...

– Сейчас, подожди... Так вот, сынок, возвращайся живым - здесь поместье, я - твой старик, твоё будущее... Не пытайся стать героем, просто... Да я тебе это уже говорил. До встречи, сынок, - отец крепко обнял Александра, и, оторвавшись, хлопнул его по плечу, - давай, вперёд.

– Прощай, отец...

– Какое прощай?!
– разозлился Жерар, - до встречи!

– До встречи...
– Александр запрыгнул в седло и, не оглядываясь, пришпорил коня.

Погода с каждым днём становилась всё холоднее - хоть выступал Александр на восходе, изо рта вырывался густой пар, иней, а скорее, уже изморозь, не таял до обеда. Судя по всему, впереди ждала суровая, холодная зима... Странно, конечно, что солнце совершенно не грело - сентябрь ещё не кончился. В детстве, парень помнил, жара стояла иногда до ноября... Видимо, что-то господу на Земле всё же неугодно, раз он так старательно портит погоду. Пустые уже поля, хоть и белые сейчас, навевали тоску и чувство одиночества. Каркали вороны на старых, корявых деревьях, лениво перекликаясь между собой и следя за тремя всадниками, ехавшими по дороге... Тишину, кроме птиц и стука копыт ничего не нарушало, навевая ещё большую тоску на Александра.

На душе у него было на удивление тяжело - вроде вот оно, то, о чём так долго мечтал - настоящий боевой поход! Но... Не так он себе всё представлял, не так. Отец за последнюю неделю сильно сдал - будто постарел на несколько лет, да и седины в волосах изрядно прибавилось. О том, как повлияет его решение на отца, Александр, к своему глубокому раскаянию, не подумал... Да и после того, что отец рассказал о войне, парень уже не так рвался в бой. Но повернуть вспять было уже невозможно.

Пример Александра стал достаточно заразителен среди молодых - лет до тридцати, рыцарей, более старшее поколение соглашалось вступать в поход больше из-за прощения всех грехов и некоторых налоговых послаблений для родных поместий. Всего в Тулузе набралось почти пять десятков рыцарей - как говорил отец Адемар, столько же, сколько в крупнейших городах Европы... И где-то тысяча ополченцев - их никто точно не считал, незачем. Сегодня проводился сбор крестоносцев, завтра армия двинется в Клермон - на проповедь Папы Римского и соединение с остальными крестоносными силами Французского королевства...

– Александр, ты как, в порядке?
– спросил ехавший рядом Бернард.

– На душе гадко, Бернард, - не стал кривить душой парень.

– Это нормально, Александр, в такие моменты жизни ты очень много думаешь о том, правильно ли поступил.

– И как понять, что правильно?

– В нашей жизни правильно всё то, что позволяет жить дальше. Остальное - мелочи.

– Не знаю, Бернард, не знаю...
– Александр считал, что выжить не главное в этой жизни, отнюдь нет.

– Я в твои годы тоже считал, что главное - быть благородным, бесстрашным, всегда сильным...