– Бывает, по ошибке, - сказал Серпилин.
– Но в данном случае, ошибка исключается. Он точно знал, что мы свои. Почему же он выстрелил?

– Есть такое слово - "предательство", - сказал я веско.
– Ты знаешь, что такое предательство?

– Нет, командир.

Оп-па. Вот и приехали. Снова я забыл, что передо мной просто куски программного кода, хоть и написанные замысловато, хоть и подключенные к приличной базе данных со словами и типовыми реакциями, но все же не прошедших воспитания в богатой на всевозможные нюансы, повседневной жизни человеческого общества.

Появился острый соблазн закончить разговор, сославшись на необходимость воевать. Но я не мог так поступить. Пусть мой экипаж всего лишь программные модули, пусть они абсолютно подчинены мне имитацией армейской субординации и жёсткой логикой игры, но это теперь было единственное общество доступное мне, мои самые близкие товарищи, моё ближайшее окружение. И чувствуя себя древним человеком, одушевлявшим всё, на чем задерживалось внимание, я пустился в объяснения.

– Получается, что предатель опаснее врага?
– спросил Серпилин, стоило мне закончить свой ликбез.

– Получается, что опаснее, - согласился я.

– Значит, предателя нужно убивать сразу, как только увидишь?
– спросил Зверев.

Ну вот, снова-здорова. Как ответить созданию, живущему в мире бессмертных картинок и оперирующему притом, простыми логическими категориями, без полутонов и сомнений? Традиционная этическая система не годилась в принципе, иначе мы вообще никогда больше воевать не будем, разбираясь в тонкостях добра и зла, нюансах ненависти и вариантах прощения.

– Да, Зверь, предателя нужно убивать сразу. Но только, если совершенно точно известно, что перед тобой предатель. А определить это может лишь командир.

Следующим, по идее, вопрос должен был задать Ложкин, и логика программы не подвела:

– А почему предателями становятся?

– Причины бывают разные. Но всегда при этом человек стоит перед важным выбором. И да, запомните, предателей - никто не любит. Потому, что они опаснее любого врага для всех без исключения.

– А почему…

– Хватит, - сказал я, понимая, что уже и сам начинаю путаться в своих обтекаемых определениях.
– Остальное сами додумывайте. Обсудите на досуге. И мне потом свои выводы доложите. А то ишь, хорошо устроились, сами думать не желаете - всё за вас командир решай. А мне нужны думающие члены экипажа. Способные самостоятельно искать информацию и принимать решения. Понятно?

– Так точно, - дружно сказали в шлемофоне три голоса.

– Вот так вот, - слегка смутился я от собственного приступа красноречия.

Издалека послышался одиночный пушечный выстрел и вдруг разом загрохотало в разных тональностях и с разной громкостью. И почти сразу же - стихло.

Заинтригованный, я припал к прицелу. Оказалось, что один из "синих" лёгких танков попытался перебраться через гребень холма на нашу сторону, что имело смысл для подсветки целей для своей артиллерии, но лишь выставив кусок борта, тут же получил несколько снарядов, загорелся, а потом и "зелёная" артиллерия отстрелялась по нему, как на полигоне. От танка мало что осталось. А теперь уже с нашей стороны небольшая танкетка осторожно подобравшись к самому верху, резко поднялась практически всем корпусом на вершину, чтобы успеть заглянуть хоть краешком прицела на ту сторону.

На какое-то мгновение я увидел в командирский прицел на другой стороне гряды парочку антитанков и штуки три танкетки "синих", но тут откуда-то из-за пределов видимости нашему разведчику прилетел такой "подарок", что от удара снаряда лёгкая машина кувырком полетела вниз по склону, в лес. И почти сразу вражеская техника в командирском прицеле исчезла из вида, словно пластинка льда растворилась в крутом кипятке.

И я с удивлением понял, что не успел задумать свой план, как мне игровая судьба тут же предложила отличный шанс для его проверки и, чем гейм-мастер не шутит, частичного воплощения.

– По коням, парни!
– бодро сказал я, прикидывая дальнейший маршрут, но вовремя спохватился: - Так, забыли про коней и слушаем меня сюда.

– А что надо забыть про коней?
– с интересом спросил Ложкин.

– Отставить вопросы, пока не разрешу, - строго сказал я.
– Сейчас Гриня выводит машину на грунтовую дорогу. Вон, видишь справа между деревьев?

Хаотичная недолгая стрельба оповестила окрестности, что очередной герой пытался незаметно высунуть нос на территорию противника.

– Вижу, - сказал Ложкин.

– И по этой вот дороге доезжаешь до перекрёстка. В прошлый раз мы поехали с перекрёстка направо. А в это раз, ты поведёшь машину налево, проедешь примерно двести метров и по моей команде довернёшь направо, чтобы встать носом к вершине. В моих тактических планах значится быстрый подъем по склону до самого верха. Доступно?

– Что?
– спросил Ложкин.

– Понял задачу?

– Так точно, доступно, - улыбнулся вдруг белозубо Ложкин.
– Доступно!