– А почему - Сахаре?
– заинтересовался гость.

Его многое интересовало, и вопросы возникали один за другим по самым разным поводам. Вот и тут - почему, собственно, Сахара, а не Калахари какая-нибудь для примера или Кара-Кум?

– Ну-у-у..., - Мария посмотрела на Карла, ожидая помощи; тот только плечами дернул.
– Ну-у-у... Просто. Так всегда говорили - как в Сахаре. Это не политическое какое-нибудь и не география. Со школы, наверное.

– Ага, ага, - покивал Иеро.
– А насчет снов, кстати, это ведь очень интересно. Это исследовать надо такое явление. Ученые нужны. Потому что с точки зрения научной такого быть просто не может. Ну не смотрят нигде и никогда чужих снов. Сон - это ведь в твоей собственной голове, а не откуда-то снаружи. Не выходит он из головы наружу лучами ии волнами, не сохраняется где-то, не отражается назад, не попадает в чужой мозг. Тем более сон, которого еще никто не видел. Не бывает такого... Не зафиксировано.

– А туман такой бывает, как у нас?

– И тумана такого не бывает. Вот еще и его надо как-то исследовать и понять. И мне кажется, я тут дя этого и нахожусь. Наверное.

Он скатал еще один блин, посмотрел на банку сгущенки - можно, мол? Маша сама щедро через край налила ему в блюдце густую желтоватую массу, слизала каплю с края.

– Ты ешь, ешь. Гостя накормить надо - потом только с ним разговаривать. Это меня еще бабушка учила, когда я совсем маленькая была.

Карл сидел на подоконнике, поглядывая иногда во двор, покачивал ногой, что-то прикидывал, рассчитывал, рассматривая гостя. Наконец, заговорил:

– А как ты себе дальше думаешь? Ну, в смысле - в гостинице жить и по городу шастать, что ли? Так тебе просто так никто не позволит. У нас тут, знаешь, бездельников не любят.

– А туристов?

– Вот туристов, наверное, любят. Только нет у нас никаких туристов, и уже давно. Я же тебе объяснял, лунатик ты наш, что не ходят к нам поезда. Вот как война закончилась - если она где-то там закончилась, кстати - так и все. Мы тут сами по себе. К нам никто - от нас никто. Как на острове.

– Почему - лунатик?
– поднял голову Иеро.

– Потому что, как с Луны свалился. Откуда-то появился. Порядка не знаешь. Понятий не знаешь. Какое-то время я тебя прикрыть еще смогу, раз большие люди просили за тебя, но не всегда же! Что ты сам-то умеешь? Вон, кстати, Маша может помочь с трудоустройством, если что.

Иеро доел, аккуратно держа жирный блин одной рукой, допил чай - он предпочел бы кофе, но тут пили чай. Сходил помыть руки. Вернулся, сел снова на свое место. И только тогда начал перечислять:

– Могу биться на шпагах, рапирах, саблях в пешем и конном строю. Стреляю из всего, что дадут. Вот из этого тоже стреляю. Могу командовать полком. Так мне кажется, что полком. Может, я военный? Честно - ничего ведь не помню! С водки твоей, наверное.

– Да-а, трудно с тобой будет. Военные нам тут пока не нужны. А стрелков и своих хватает. У нас теперь, считай, каждый - стрелок. Что еще можешь, что знаешь?

– Языки знаю. Только устный перевод!
– тут же поднял он палец, останавливая обрадованную Машу.
– Только устный. Грамматики совсем не знаю. Или просто не помню. Я вообще сейчас почему-то совсем мало о себе помню. Может, я после болезни какой?

Он посмотрел на хозяев немного растерянно. Развел руками.

– Нет, - решительно отмел Карл.
– Нет у нас таких болезней, что вот так память теряют.

– А эта, как ее, ретроградная амнезия?

– Ого! Какие слова знаешь! Образованный, значит? А историю, философию всякую, политологию - знаешь?

Иеро прикрыл глаза, перебирая всплывающие и снова гаснущие на периферии сознания воспоминания.

– Средние века - хорошо, кажется. Военная история в целом - тоже. Политология... Социология, скорее. Я даже не представляю, что у вас сейчас называют политологией.

– Так я тебе скажу, где мы тебя пристроим, - хищно заулыбался Карл.
– Скажи, Маш!

– В школу! Да, в школу!
– захлопала та руками.

Потом задумалась:

– А жить-то где?

– А где жил, там и будет. В гостинице. Мне показалось, ты говорил за обедом, что у тебя там уже все оплачено?

– Ну, вроде так...

– Гость города, значит? Ну-ну... Кстати, подумай на досуге, с чего это ты весь из себя наш гость и кто ты вообще, что "гостем" объявили. Я вот такое впервые в жизни вижу, чтобы на рынке так уважительно к "шляпнику" отнеслись. Неспроста это. Ой, неспроста.

– Ага. И сон этот...

– Ну, сон, как сон. Это как раз чисто профессиональное, да. Раньше я ведь почти ничего не боялся. И никого. Стрелял спокойно совершенно. И спокойно потом уходил. Это теперь у меня какая-то боязнь появилась: приходится каждый раз себя заставлять, переступать через что-то. Потому что ждут меня дома. Потому что прирос к дому. Потому что Мария. Вот и смотрел ты, выходит, мой сон.

***

Не понял. Что, собственно, плохого в моей работе? Я - уважаемый член общества. Я выполняю нужное и важное дело. Как ассенизатор какой-нибудь. Грязная работа, да. Но как без нее? Все знают, к кому можно обратиться, если что. У меня даже лицензия есть, хоть теперь она уже и не сильно нужна. Как там было написано у политэкономов древности? Общественная необходимость, прибавочная стоимость... Ну, там насчет того, что товаром может быть только то, что необходимо обществу. И общество назначает цену через рынок. Вот, мой труд, ясное дело, необходим обществу. Нет, я не миллионер - у нас тут город не очень большой, хоть и называется помпезно. Кстати, обратили внимание, да? Это мы сами его так переименовали после войны. Всем народом, сообща. Ну, а как еще? Раз все равно ничего вокруг нет. Раз никуда отсюда не выбраться, и никто сюда не попадет. Значит, это наш особый мир. Затерянный такой, как в книжке. И мы живем в этом самом мире - вот он и Райхштадт. То есть, Миргород, если по-старому.