– А что у тебя с улыбкой, Карл?
– почти прошептал, сам удивляясь своей слабости, Иеро.

– Не понял...

– Ну, вот, обычно улыбаются вот так, - он попытался улыбнуться, показывая зубы до десен.
– А ты будто губы на зубы натягиваешь, прячешь их.

– Я в школе работал. Тебе не понять. Там ко всем - исключительно одинаково и единообразно. И даже улыбка - только так, - он крепко сжал зубы и раздвинул в стороны углы рта.

– Жуть какая!

– Ничего, ничего, школьники уважали. И учителя - тоже. Ты полежи пока, сил наберись. Я сейчас, я быстро, - он скрылся за дверью, аккуратно прикрыв ее до тихого щелчка.

А вот по лестнице слетел на первый этаж, как слетает коршун на цыплят - стремительно, неотвратимо, страшно, и совершенно бесшумно. Так страшно, что стоявший за стойкой хозяин - он же дневной менеджер, шарахнулся в сторону и сбежал бы подальше отсюда, да поздно уже было сбегать. Уже стоял перед ним худой и страшный не по внешности, а оттого, что знали все, кто он. Уже смотрел прямо в глаза, а правая рука лежала глубоко за пазухой, наверняка держа какой-то тяжелый и очень опасный предмет.

– Приходили ночью?

– Приходили, а то как же! У нас ведь тут не забалуешь.

– Ты вызвал?
– левая рука прижала хозяина к стене.

– Никак нет! Да они сами заранее предупредили, что будет, мол, гость. И тут вот пришли опять же сами. И вообще - кто же сам их зовет? Дураков-то сейчас нема!

– Долго были?

– Так меня же самого не было. Передавали, ну, кто ночью смотрел, что чуть не до самого утра.

– Что делали?

Вопросы были короткие, тяжелые, как будто стучал кулаком прямо в лоб, спрашивая.

– Разговаривали. Нет-нет, ничего такого не было. Ни криков, ни драки никакой, ни шума подозрительного, если вы об этом... Просто разговаривали.

Карл постоял, рассматривая в упор приземистого и какого-то потертого в форменном своем коричневом обмундировании хозяина.

– Я тебя знаю?

– Думаю, мы не знакомы.

– Нет, я тебя знаю. Ты Петро, дядя Марека Кузнецова. Я его в школе учил. А отец его, брат твой двоюродный, мент бывший - теперь серый страж. Так?

– Прошу прощения, - выпрямился и поднял подрагивающий подбородок повыше хозяин гостиницы.
– Мы не знакомы. Меня зовут Петр Кузнецки, к вашим услугам.

– Ну-ну... Петр, значит. Удачное ведь имя, да? Менять практически ничего не надо. Пусть так. Но вот что я тебе скажу, Петя, твой гость прямо сейчас съезжает. Петя, - еще раз специально выделил он имя.
– Вызови нам такси. Сколько там заплатить надо?

Петр с важностью повел рукой над стойкой. Плавно, как танцор в балете и важно, как аристократ в ресторане:

– За нашего гостя уже оплатили. И не спрашивайте, кто. Все равно не знаю. Да и знал бы...

Карл так же легко и быстро поднялся обратно в номер. Иеро уже сидел, держась руками за кровать.

– Ну, как, полегчало немного? Давай-ка, мы тебя в душик, в душик. В прохладный душик, - опять забормотал, засуетился Карл, закидывая одну руку приезжего себе на плечо, поднимая его, делая с ним первые шаги.
– Ну-ну, видишь, все уже почти в порядке. Сейчас освежишься немного, потом мы с тобой по городу покатаемся. Квартиру тебе сегодня снимем. У нас тут квартиры есть свободные, есть. Бабушки у вокзала всегда с ключами стоят. И тебе найдем, что поприличнее. С железной, понимаешь, дверью, с двумя замками, с засовом внутренним обязательно. С тяжеленьким таким засовчиком. Ишь, комарики ночные какие злокусачие... Ох, дождутся они геноцида и насильственного умиротворения...

– Скажи, Карл, - тяжело дыша, спросил Иеро, уже закрывая дверь ванной.
– А на что живут ваши гостиницы? Вот я, смотри, сейчас съеду. И до меня вот тоже. На что они живут? Ведь не одна у вас гостиница, я по карте смотрел.

Карл постоял под дверью, прислушиваясь к шуму воды. Потом походил по номеру из угла в угол. Посмотрел в окно, прислонив лоб к холодному стеклу. Протер стекло подхваченным с тумбочки полотенцем.

– Ишь, уже вопросы задает. Значит, мозги работают. Значит, оживет, - бормотал он сам себе, как часто делают люди, привыкшие быть в одиночестве.

Он уже давно не был одиночкой, но привычка въелась, и задумываясь, он проговаривал свои мысли вслух, вроде как обкатывал, выстраивал по ранжиру, потом сам же смеясь над собой.
– Ну, и на что у нас живут гостиницы... На что живут? На деньги, на плату. Вот, ты же живешь тут - платишь. Или кто-то заплатил за тебя.

Он замолк, прислушался к звукам в ванной, подошел к двери, стукнул легонько:

– Ты там как?

– Нормально, - через паузу вымучил Иеро.
– Уже лучше, спасибо.