— Да, — помолчав, признала женщина. — Просто… я устала от всех этих глупых сплетен.

— Сплетен? — недоверчиво уточнил парень.

— Именно, — энергично кивнула Аманда, отклоняя ветку дерева. — У меня богатое любовное прошлое… за годы романов я накопила весьма негативный опыт. Ну а поскольку я — лицо публичное, многие из моих неудач получили огласку. И обросли сплетнями. Сам знаешь, как это бывает.

— По собственному опыту — не знаю, — возразил Назар, еще не готовый смягчиться. — Я ведь не король. Но я понимаю, что ты имеешь в виду.

Ему на ум пришли многочисленные статьи о звездах шоу-бизнеса, в которых смаковались подробности частной жизни знаменитостей… наверняка существенно приукрашенные журналистами.

— Ну а на чем основаны эти сплетни? — поразмыслив над всем сказанным, поинтересовался цыган. — Что это за неудачи, которые получили огласку?

Он был уверен, что она уклонится от ответа либо же слукавит. Однако ошибся…

— Хорошо, я расскажу… кое-что, — выдержав паузу, согласилась Аманда. Ее ногти больно впились в локоть спутника, заставив парня поморщиться. — Полагаю, Назар, тебе сказали, будто я ем надоевших мне любовников на ужин?

Цыган споткнулся от неожиданности — женщина оказалась чересчур прямолинейной.

— Ну… не до такой степени… — неуверенно протянул он. — Просто намекнули, что ты не любишь оставлять бывших кавалеров в живых…

— И что я с ними делаю? — с горькой иронией осведомилась Аманда, остановившись.

Они находились на открытом участке, озаренном холодноватым светом полной луны. Назар увидел, что первая леди Афиннеза по-настоящему расстроена — и отчасти обозлена.

— Ну, так что же я с ними делаю? — повторила вопрос женщина, и ее улыбка стала еще ожесточеннее. — Расчленяю?

Назар нахмурился:

— Ты лучше знаешь… мне описали ситуацию в целом, без деталей.

— Не буду спрашивать, кто именно описал, — фыркнула собеседница. — Это мог быть кто угодно!

— А я и не скажу тебе, кто, — быстро вставил Назар, мысленно поклявшись, что ни за что не выдаст свою юную осведомительницу.

— Не говори, — пожала плечами женщина. — Мне, в общем, все равно. В любом случае, это все чушь. Ну… почти все.

— Почти? — уточнил цыган.

— Почти. Многие из моих бывших сейчас мертвы… но это вовсе не значит, что я виновата в их смерти.

— Но странное совпадение, не находишь? — нервно усмехнулся Назар. — Почему именно твоих бывших постигает столь печальная участь?

— Потому что я часто выбираю воинов. А воины воюют… и погибают в бою. Особенно если они, расстроенные расставанием с любимой, теряют чувство опасности и начинают рисковать — когда нужно и когда не нужно.

— Понимаю… — пробормотал цыган. — Это называется «искать смерти в бою».

— Пускай так, — не спорила Аманда. — Но, как понимаешь, я их не убивала.

— И все равно виновата, — заметил Назар.

— Смотря с какой стороны посмотреть. Тебе-то чего волноваться? Ты ведь не планируешь кончать жизнь самоубийством?

— Еще чего! — содрогнулся парень и, помедлив, осторожно спросил: — Значит, ты никого не убивала? Ни одного из них?

Аманда ответила не сразу. Зябко кутаясь в накидку, она покусывала нижнюю губу и рассеянно разглядывала какую-то тень на земле. Минуту спустя со вздохом выпрямилась и вскинула усталый взгляд на цыгана:

— Хорошо. Скажу. Трое умерли по моей вине.

— Вот как! — со значением воскликнул цыган и довольно улыбнулся — так, словно только что доказал теорему, над которой безуспешно бились многие поколения математиков.

— Да, но на то были причины.

— Отличный ответ! — насмешливо восхитился парень.

— Да, были, — сердито подтвердила Аманда, и глаза ее вспыхнули злостью. — Один из них попытался убить меня — на почве ревности к новому кавалеру. И именно этот кавалер его и убил — защищая меня. Второй хотел, чтобы мы с ним сгорели заживо — и вместе воссоединились в Царстве Мертвых. А это никак не входило в мои планы… я чудом спаслась. Ему повезло меньше… — она помолчала, собираясь с силами, потом сухо продолжила: — Ну, а последний стал моим политическим оппонентом… причем слишком активным. Так что пришлось его устранить.

Назар не сразу заговорил. Какое-то время он пытался освоиться с тем, что услышал от Аманды.

— Все это как-то… страшно, — наконец с нервным смешком признался он. — Мне не по себе.

Аманда шагнула к нему, уголки ее выразительных губ дрогнули.

— Перестань… — тихо шепнула она и обвила руки вокруг шеи цыгана. — Ты — не политик. Не воин. Не самоубийца. И вряд ли будешь так ревновать меня, чтобы убить…

— Все правда… — обмякая под лаской нежных пальцев женщины, пробормотал цыган.