Вместе с памятью вернулись и силы, и Диана наконец-то смогла подчинить своей воле собственное тело.

Итак, где она и что происходит? Куда Арвен вздумал ее забросить?

Словно в ответ на эти вопросы туман на мгновение вспыхнул миллионом искр и стал рассеиваться. Проступили очертания незнакомой улицы, погруженной в жуткий красноватый полумрак. Отнюдь неробкая Диана невольно содрогнулась, присмотревшись к мрачному пейзажу: тяжело нависшему багровому небу, покосившимся лачугам, безо сякого порядка разбросанным по бескрайнему лугу с жухлой синеватой травой… по территории расхаживали странные создания: то ли слишком крупные птицы, то ли крылатые животные… Веяло чем-то потусторонним… мертвым.

Неживой мир. Мертвая реальность.

Ладно… надо что-то делать. Надо куда-то двигаться. Хотя бы в самом прямом смысле этого слова!

Поколебавшись, Диана направилась к видневшейся у горизонта темно-бордовой возвышенности. Однако стоило женщине сделать несколько шагов, как окружающий пейзаж стал стремительно меняться. Небо из багрового обратилось в малиновое, потом — в оранжевое и, наконец, окрасилось в золото. Дома то вырастали на несколько этажей, то — практически сравнивались с землей; «звероптицы» покрылись алым пухом, который вскоре обратился в пурпурное оперение, а перья, опав, обнажили смуглую пупырчатую кожу.

Диана то ступала по песку, то погружалась по щиколотку в прохладную воду, а однажды оказалась по колено в снежном сугробе.

Бывалую колдунью трудно было испугать, но сейчас ее пробрала дрожь. Тем более что женщина поняла, ГДЕ очутилась. Это был Мир Сюрреализма — или просто СЮРРЕАЛЬНОСТЬ.

…МИР СЮРРЕАЛИЗМА. Такое звучное название дал ему учитель Арвена — ныне покойный. Мир на грани Жизни и Смерти. Мир, куда попадают души умерших. Иные остаются тут на века, а кое-кто — навсегда.

Это был страшный мир. Мир, откуда не было возврата…

Визит Кандиды растревожил его, вызвав слишком много воспоминаний… и слишком много чувств. Совершенно ненужных, лишних чувств.

Хуан закрыл глаза, мысленно погружаясь в прошлое. Оно оживало красочными картинами — одна ярче другой… и каждое воспоминание приносило боль.

(…воспоминания…)

…Хуан выглядел гораздо старше своего возраста. Его порою принимали за тридцатилетнего, хотя, по сути, он был совсем юн. Однако ненависть, непреходящая злость и отвратительные условия жизни сделали свое дело. Особенно постаралось солнце, безжалостно высушив кожу и оставив сетку мелких ранних морщин вокруг глаз.

Впрочем, Хуана мало волновала собственная внешность. Какая разница, как ты выглядишь, если рожден рабом?

— Хуан! — резкий окрик вывел его из раздумий.

Парень вздрогнул и обернулся.

— Чего тебе, Ирис? — хмуро спросил он, безо всякого удовольствия глядя на сухопарую неопрятную женщину в длинном глухом платье и с неровным пучком седоватых волос на затылке. Сам он был босым, с обнаженным торсом, в одних лишь старых черных брюках.

— Томасу нужен помощник. Стефан серьезно болен. У него лихорадка.

— Я не лекарь, — неприязненно заметил Хуан.

— Повторяю — Томасу нужен помощник, потому что Стефан болен!

— А я повторяю — я не лекарь!

— Включи мозги, Хуан! — разозлилась Ирис. — Ключевая фраза в данном случае — «нужен помощник», а не «Стефан болен»!

Хуан чуть покраснел, но ответил все так же воинственно:

— Томас — садовник, насколько я помню. А я в цветоводстве мало понимаю.

— Но ведь ты работаешь в поле.

— Громко сказано, — усмехнулся парень. — Мне не поручают ничего сложнее прополки и сбора урожая…

Ирис вздохнула и покачала головой:

— Что за характер… Хуан, это я предложила твою кандидатуру. Надеялась, ты будешь рад.

— Рад?! — поразился Хуан. — С чего бы?

— Неужели неясно? Если ты будешь помощником Томаса, твои жизненные условия намного улучшатся. Ты уже не будешь жить в общем бараке! У тебя будет своя комнатка в домике садовника!

Это было резонно. Однако Хуан не умел признавать свои ошибки — по крайней мере, сразу.

— Так еще хуже! — упрямо процедил, прищурившись, он. — Стефан рано или поздно поправится, и я снова вернусь в общий барак.

Ирис помрачнела:

— Боюсь, у него крайне мало шансов выздороветь…

Больше крыть было нечем. Да и не хотелось…

…Раньше жизнь Хуана протекала по одному и тому же монотонному сценарию: ранний подъем, скудный завтрак, работа в поле до темноты, небольшой перерыв на сон… Теперь же Хуан с удивлением обнаружил, что есть такие понятия, как досуг и уют.