– Кого ещё вы там нашли, Тоби? – выпалил Дейдара, вглядываясь в безликую маску.

– Господина К-кисаме… – пролепетал Тоби.

– Кого еще?

– Господина Итачи. Он б-был ранен и до сих пор спит в больничном крыле…

– До чего живучий урод, – с досадой прокомментировал подрывник. – А Сасори?

Тоби задумчиво хмыкнул и взъерошил без того растрепанные волосы.

– Нет, господина Сасори там точно не было, – наконец сказал он. – Я бы запомнил, если бы… Дейдара-семпай, куда Вы! Комната Зецу в другой стороне!

– Ты что спятил? – воскликнул подрывник в крайнем изумлении – Он же ест людей!

Шесть пар полных ужаса глаз неотрывно следили за каждым движением Сасори. Как он и полагал, справиться с отрядом неопытных сопляков не составило труда. Он даже подумывал вовсе спрятать Кийоко, но похоже навеки застывший оскал и стеклянные глаза куклы пугали пленников. Они то и дело бросали испуганные взгляды на окровавленные лезвия четырех катан, которые Кийоко сжимала в четырех руках. У её ног лежало два бездыханных тела. Оставшихся в живых Сасори аккуратно посадил в ряд, плечом к плечу, и несколько минут поправлял «живую изгородь», чтобы все смотрелось красиво.

– Эстетика, – тихо заговорил Мастер, будто актер, обращающийся со сцены к залу. – Она никогда не бывает лишней.

– Кто ты такой… – прохрипел опоенный сывороткой патрульный, которого Сасори, несмотря на все старания, так и не удалось усадить в ряд с остальными. Кукольник бросил на него равнодушный взгляд и невозмутимо продолжил:

– Итак, – торжественно провозгласил он начало спектакля, – у меня к вам один единственный вопрос. Где Сакура?

Пленники переглянулись между собой, но никто не проронил ни слова. Никому не хотелось отвечать за всех. Сасори задумчиво хмыкнул.

– Процесс придется ускорить, я не люблю терять время, – сказал он после недолгого молчания и подошел к крайнему патрульному. – Ты знаешь, где Сакура?

– Нет, – ответил пленный и помотал головой, которая в ту же секунду покатилась по траве, отделившись от тела.

– Какая досада, – вздохнул Сасори, и, вытерев о плащ трупа катану, подошел к следующему несчастному.

– Ты, надо полагать, тоже не знаешь где Сакура?

– Я, я не… – заикаясь заговорил смуглый шиноби, глядя на отрубленную голову товарища.

– Эй, – окликнул кукольника один из пленных. Его русые волосы уже слегка серебрила седина, хотя выглядел он не старше тридцати, как показалось Сасори. – Не делай этого. Говори со мной.

– Почему именно с тобой? – поинтересовался Сасори, – Ты знаешь, где девчонка?

– Может и знаю, – уклончиво ответил джонин деревни Камня. – Опиши девочку. Мы все не представляем, как она может выглядеть.

К всеобщему удивлению Сасори это показалось хорошей идеей. Он нахмурился, вспоминая возможные приметы.

– У нее бледные руки с тонкими пальцами, – начал описание кукольник, – волосы очень хрупкой структуры. Такие волосы ни на что потом не годны…

– В смысле? – переспросил джонин.

– Не важно, – махнул рукой Мастер, и снова впал в раздумья, – кости довольно прочные, хотя сразу по ним не видно. Кожа теплая на ощупь, в норме где-то 36,8 градусов. Нет. 36,82, если быть точным. Теплее, чем обычно. Наверное, это из-за концентрации чакры.

– Что ж, это – очень точное описание, – обреченно проговорил джонин, – а возраст?

– Не знаю, – пожал плечами Сасори, – никогда об этом не думал.

– Шесть? Семь лет? – подключился к диалогу Шио.

Сасори фыркнул.

– Зачем мне такая маленькая девочка. Нет, ей лет семнадцать.

Шио закрыл, непроизвольно открывшийся рот.

– А цвет этих хрупких волос ты можешь назвать?

– Блекло-розовый.

– Красивая, наверное? – поинтересовался джонин.

– Не то чтобы, – ответил Сасори небрежно махнув рукой, и его взгляд от туманно-задумчивого снова стал уверенным и тяжелым, – Я думаю этих описаний вполне достаточно. Теперь я спрошу ещё раз. Кто-нибудь из вас видел Сакуру?

– Да, – донеслось откуда-то со стороны. И когда Сасори обернулся он был несколько удивлен.

– Я видел, – хрипло повторил Шио.

– Пришла, наконец, в себя, принцесса?

– Ещё раз назовешь меня принцессой – я за себя не ручаюсь, – сказала Сакура и привстала, опираясь на локти.

Каково было удивление куноичи, когда она обнаружила себя в больничной палате. Комната была небольшая, но очень светлая, благодаря большому, распахнутому настежь, окну. С улицы задувал ветер, беспокоя полупрозрачные занавески. Рядом с кроватью Сакуры стояла тумбочка, а на ней, ваза с пышными ветками сирени. Девушка несколько раз моргнула, но больничный интерьер не пропадал. Таку сидел прямо напротив койки, закинув одну ногу на другую, и криво улыбался.