Вор прикрыл глаза и попытался сосредоточиться. Мысли уже пришли в порядок. Видимо, от выпитой воды полегчало, думал он. Воспоминания, впрочем, так полностью и не вернулись. Зато в глубине души появилась уверенность, что всё будет в порядке, прояснился план действий. И заметно утихла боль в ногах.

– Ты почти правильно взяла направление, - сказал он.
– Дальше надо немного левее. Видишь: впереди большое поле, за ним лес? Нам туда.

– Откуда ты знаешь?
– спросила Яра. Ей было уже наплевать, в каком направлении двигаться. Лишь бы хоть на минутку ещё оттянуть ужасный момент, когда придётся сломанными ногтями вцепиться в мокрый холодный брезент и тащить, тащить.

– Не спорь со мной, - строго сказал Гэндальф.
– Я руководитель экспедиции, учёный. Я знаю дорогу. Держи азимут, как я сказал, и мы скоро выберемся.

– О да, господин учёный, - сказала Яра.
– Я готова выполнить ваше распоряжение. Но боюсь, они будут против.

– Кто?
– удивился вор.

– Они, - и Яра показала рукой на стаю псов-мутантов. Они не спеша бежали на людей как раз со стороны Бумажного леса.

***

Счастливым людям было плохо. Они ворочались, вскрикивали во сне, роняли из рук кристаллы. Некоторые просыпались, озирались в сумраке подвала невидящими глазами, шарили дрожащими руками вокруг себя, подхватывали первый попавшийся артефакт и снова пытались заснуть. Но уже не спалось как раньше, счастливо и безмятежно. Они чувствовали, как счастье становится чужим, непослушным. Утекает, обретает форму, становится тугим и не податливым. Это было обидно до слёз и уже не хотелось находиться в этом месте, где всё стало злым, холодным и где теперь никогда не будет так хорошо как раньше. А им больше всего хотелось, чтобы было как раньше, сладко и упоительно спокойно.

Воздух в подвале искрился Энергией, был уже вязким, густым, они задыхались. Наконец, кто-то поднялся, пошатываясь, добрёл до лестницы. Закинув лицо вверх, полуослепшими глазами разглядел запертый люк.

– Выпустите нас, - прошептал он. Остальные услышали его, подхватили.

– Выпустите нас, выпустите! Мы не хотим здесь!!

Они орали, хрипели, стонали, а в самом дальнем углу рыдающая женщина причитала:

– Ярочка, доченька, выпусти нас, мы здесь больше не можем.

***

– Беспорядок у вас, нехорошо, - сказал комендант. Эти слова дались ему с трудом, он меня боялся. Ждал, что я припомню времена, когда он был вампиром и директором интерната.
– Мы студентов ругаем, а вы человек взрослый, с положением. Известный, можно сказать. Опять же, бутылки у вас.

Я взглянул на него, даже не пытаясь подняться с койки, на которой лежал прямо в кроссовках. Комендант попятился и, уже прикрывая за собой дверь ,пробормотал:

– Дурной пример подаёте...

Я повернулся на другой бок и стал смотреть в стену. Мне было всё равно. И голова болела.

– А чего ты, и вправду, такой срачь развёл?
– возмутился Бобров.

Он был прав. Я ни разу не делал уборки в комнатке студенческого общежития, куда меня поселил Тюленичев. Стёпа с Бобровым жили в казарме. Я бы тоже лучше жил в казарме. Там дневальные пол моют.

– Делать ему нечего, - сказал я.
– Ходит и ходит.

– У него, между прочим, работа такая. Ходить, смотреть. А вот ты скоро передвигаться совсем разучишься. Под себя какать начнёшь. Занятия пропускаешь. Не брит, не мыт, похмелен. Девушку обидел.

– Какую девушку?
– спросил я, снова поворачиваясь.

– Машу, - сказал Бобров.
– Её вчера Шаман за тобой посылал. Вернулась заплаканная.

– Не помню. Не знаю никакой Маши. А что я ей сказал?

– Уж не знаю, что ты сказал, а только расстроилась она очень сильно.

– Симпатичная?

– Просто красавица. Это, которая тебе на доске мелом рисовала.

– А, - сказал я.
– Дай водички.

Бобров сидел на табуретке, уперев кулаки в колени, и с неприязнью меня разглядывал. Тогда я сделал пасс, и графин с водой со стола плавно перелетел ко мне в руки.

– Ух ты!
– ехидно восхитился Бобров.
– Великий маг и волшебник! Все Силу по капельке собирают, берегут, а он левитацией балуется.

– Ничего, - выхлебав пол графина и отдуваясь, ответил я.
– Скоро все начнут...

– Что?

– Ничего. Ты лучше скажи, чего Шаман ко мне привязался? Учит он меня, учит... Чаепития у них. Я не дурак, я понял, что Шаман с Сергеем переворот в Крепости готовят. Даже зомби на свою сторону приманили. Что они ему пообещали, интересно? Вернуть человеческий облик? Оживить?

– Оживить зомби, насколько мне известно, ещё никому не удавалось. Они уже и есть - ожившие, но мертвецы.

Бобров забавлялся, а я злился всё сильней. Аргументов я не слышал.

– А тебе они что поручили? Меня завербовать? Так ничего у вас не выйдет. Пока Лёня мне обещанный телепорт для всей семьи не откроет, я против него не пойду. А потом когда умотаю отсюда, вы тут хоть восстания устраивайте, хоть путчи с мятежами и бунтами.

Я выговорился и затих. А Костян тоже молчал и смотрел на меня как-то странно. И тут меня словно обухом по больной голове ударило. Ему-то здесь оставаться. У него же Маринка, близнецы! Вот и устраивается человек как может. Его дело, в конце концов, куда я лезу? Мне стало неловко. Такие вещи нельзя затягивать, надо объясниться сразу.