– Значит, очень любит тебя, - сделала вывод Галя.

Рассказал он и про Валеру с Дашей. И вдруг спросил:

– Как тебе Витя? У него никого нет, и вроде бы даже не было. Ты ему понравилась.

Галя обернулась на Виктора и покраснела.

– Нравится, нет?
– настаивал Андрей.

– Ты его видел без бороды?

– Тебе не нравится его борода? Я скажу, чтобы он ее сбрил.

– Нет, не говори, - испугалась Галя.
– Я просто хотела бы знать, без бороды он такой же красивый, как с ней.

– Узнаешь, когда захочешь, - засмеялся Андрей.

Это был его последний смех в течение недолгого времени пребывания в Донецке.

Едва они улеглись, как начался обстрел. Дядя Гриша велел им спуститься в подвальный этаж, где тоже были такие же лежаки. Оставив там Галю одну, ребята вышли на улицу. Взрывы снарядов слышались со всех сторон. Андрей попросил Виктора остаться и присмотреть за Галей, а сам вместе с Валерой поспешил к дому деда. К его удивлению там отпевание шло полным ходом, тетя Аня сказала, что они уже привыкли к такой жизни, положившись на Бога.

– Что-то не очень он вас защищает, - буркнул Валера, опередив Андрея.

Тетя Аня возразила неуверенно:

– А без этой веры в его милость было бы еще хуже. А так теплится надежда, что он тебя спасет.

– Вот, кто нас спасет, - сказал Валера, прислушиваясь к гулу снарядов со стороны ополченцев.

– Всех, кто здесь живет, лелеет одна надежда на Россию, что она нас не бросит и спасет от бандитов. Что в Москве об этом говорят?

– Народ одно говорит, правители - другое. Что говорит народ, можно судить по нам троим.

– Неужто останетесь?
– обрадовалась и одновременно испугалась тетя.

– Я останусь, - сказал Андрей.

– А я, что, рыжий?
– возразил Валера.- А Виктора теперь от Галки клещами не оттащишь.

– Парень он надежный?
– по-настоящему испугалась тетя.

– Насчет этого не беспокойтесь - заверил Валера.
– Она в надежных руках.

На всякий случай Андрей поспешил в клуб. Он напрасно беспокоился. Со слов Виктора, Галина так и не проснулась, видно, привыкла к обстрелам, да и на втором нижнем этаже они почти не были слышны.

На похороны деда приехал сам глава республики Александр Захарченко. В прощальной речи он сказал, что с такими русскими людьми, какими были Петр Алексеевич, его жена Мария Ивановна и геройски сражающиеся в рядах ополчения с боевиками их зять Федор и внук Николай Донецкая Народная Республика никогда не будет побеждена. Он подтвердил, что отныне Дом культуры будет носить имя семьи Родиных.

Захарченко подошел к тете Ане, обнял ее и спросил, в какой помощи она нуждается. Она представила ему Андрея и сказала, что он хочет стать ополченцем. Глава республики оглядел его и спросил:

– В армии служил?

– В ВДВ. Месяц назад демобилизовался. Со мной еще двое, - Андрей указал на стоявших рядом ребят.

– Военные билеты при вас? Это плохо. Видели, как ими размаивает Порошенко? Найдите меня, я скажу, где будете служить.

Он отвел в сторону Федора и, поговорив с ним минуты две, направился к одному из трех стоявших напротив дома джипов. Все они рванули с места.

К гробам подошел Федор. Андрей не видел его четыре года и был поражен, как он сильно изменился. Всегда веселый, сыпавший шутками и прибаутками, он стал немногословным, с пронзительным взглядом карих глубоко воткнутых глаз. В военной форме он выглядел, моложе и стройнее, настоящим командиром, хотя по своему призванию был искусствовед. Несколько раз он приезжал в Москву, останавливаясь, разумеется, у них, как он говорил, у невестки. Дед был ему очень рад, расспрашивал о жизни русских на отделившейся Украине. Ельцина дед называл предателем и был уверен, что когда никогда обе страны вновь воссоединятся. Благодаря Федору Андрей посетил десяток музеев и картинных галерей в Москве, о которых не имел представления. Особенно он благодарен Федору за то, что тот свозил его в музей Константина Васильева, гениального художника, рисовавшего героев Древней Руси.

– Я не называл Петра Алексеевича и Марию Ивановну при их жизни отцом и матерью, - сказал Федор, глядя на покойников.
– Говорят, что умершие в течение девяти дней находятся на земле и все слышат. Я бы очень хотел, чтобы они услышали, что были для меня и останутся на всю мою жизнь, сколько бы я ни прожил, отцом и матерью, и любил я их, как родителей. Знайте, Петр Алексеевич и Мария Ивановна, что с вашим уходом в этом доме ничего не изменится. Я буду защищать его до последней капли крови. И если он, помимо моей воли, будет разрушен, я возрожу его. Так, что спите спокойно на этом деревенском кладбище, где лежат ваши родители. Пусть земля вам будет пухом.

После Федора выступил дядя Гриша, затем высокий безрукий старик, воевавший вместе с дедом в Афганистане. Андрей тоже хотел сказать многое о втором своем деде и о второй бабушке, с чьим уходом ушла и большая часть его жизни. Он стал думать, что сказать такое, чтобы дедушка и бабушка, если они действительно сейчас видят свои похороны и слышат сказанное о них, растрогались до слез от его речи и похвалили его. Про дедушку он скажет, как он научил его ... и тут он увидел, что гроб деда стали накрывать крышкой, а к бабушкиному ее подносили. Ему осталось лишь бросить щепотки земли на оба гроба и проговорить вслух: