Видимо, алкоголь располагает к откровенности.

– Чего так?

– Мать с женой не ладят.

– Ну это сплошь и рядом, а как жена? Что делает?

– Танцует в театре.

– Танцует?

– Ну да, она танцовщица.

– Как она - хорошая, верная, ждет?

Неожиданный вопрос застал меня врасплох. Закурил сигарету. Помолчал немного. Тихо ответил:

– Не знаю...

И уставился в то же никуда, куда смотрел капитан. Молчим. Каждый смотрит в свое никуда.

– Знаешь, - начал капитан, - за годы моей службы сколько дураков, болванов застрелилось из-за баб? Много!
– отвечая самому себе, нахмурившись, проговорил командир роты.

Вытащил "Московскую" и, не предлагая мне, допил. Бутылку положил в портфель. Давно стемнело. Похолодало. Начало моросить.

– Ну что, пошли, а то намокнем, - сказал Тумаш, нагибаясь взять портфель, и упал в мокрую траву.

Он был пьян. Я помог подняться и придержал его за руку.

– Не надо!
– выдернул он руку.
– Я сам... пошли!

Двинулись в сторону дома. Капитан шатался. Дождь продолжал моросить. Он споткнулся, я еле успел поймать его за руку. Больше не вырывался. До дому оставалось десять минут ходу. Я решил разрядить обстановку:

– Товарищ капитан, можно я расскажу вам анекдот?

– Валяй, - безразлично произнес капитан.

– Значит, так...
– начал я медленно.

Анекдот был не короткий. Я старался рассчитать так, чтобы закончить при подходе к дому.

– В какой-то Н-ской части старшина роты приказал солдатам в свободный час сделать какие-нибудь поделки. Кто нарисует, кто лобзиком попилит, кто с пластилином пофантазирует. Через некоторое время солдаты сдали старшине свои работы. Рядовой Рабинович протягивает старшине небольшой, чистый кусочек дощечки.

"Что это?" - спросил старшина.

"Как что? Это глюкало".

"Какое такое глюкало, ты что, издеваешься?!"

"Товарищ старшина, и вправду глюкало", - отвечал Рабинович.

"Три наряда вне очереди!
– гаркнул старшина и понес показать командиру роты солдатские поделки.
– Вот, товарищ капитан, все солдаты как люди, а этот Рабинович..." - и протянул дощечку.

"О! Глюкало!" - радостно воскликнул командир роты.

Старшина опешил: "Какое глюкало?"

"Ну что вы, старшина, разве не знаете?"

Старшина, разинув рот: "Не-е!.."

"Это когда вы собираетесь принять ванну, заполняете ее водой и кладете на воду глюкало, а оно качается на воде и делает глюк, глюк, глюк!"

Капитан скосил на меня глаз, удивленно пожав плечами. Подошли к площади. В моем окне горел свет. И вдруг неожиданно Тумаш с надрывом закричал:

– Сука, как она могла?! Что мне теперь с ней делать?!

Я таращил на него глаза:

– Кто она?

– Кто! Кто!
– громко продолжал он.
– Дочка моя, сука, забеременела, а этот говнюк и не собирается жениться, и что теперь будет?! У нее уже пузо надувается!

Я молчал, не зная, что сказать. Теперь понял причину, по которой он взял меня с собой. Не хотел пить в одиночку, необходимо было выговориться, облегчить душу. Льстило, что взял меня.

Дождь разогнал людей. Мы были мокрые. Капитан сунул руку в портфель и вытащил пустую бутылку. Подержал ее в руках, посмотрел на нее и... вдруг размахнувшись запустил в стену дома.

– Сука! Сука!
– надрывался бедный капитан.

Бутылка, ударившись о стену, со звоном разлетелась на мелкие кусочки. К счастью, никому в окно не попала. Все-таки как алкоголь вкупе с горем, а иногда и без, меняет человека!

– Товарищ капитан, пожалуйста, успокойтесь, сядьте вот на скамеечку!
– кинулся я его успокаивать.

– Посиди со мной, - попросил Тумаш.

Сели на мокрую скамью.

– Вон мое окно, - показав рукой, сказал я.

Сдвинув брови к переносице, командир роты хмуро молчал, опустив голову. За шиворот капала вода. С нас лилось. Посидев с пару минут, он медленно поднялся.

– Ты иди к семье. Придешь завтра к отбою, - уже спокойно произнес.

– Спасибо, товарищ капитан, может, я вас проведу до дому?

– Нет, не надо! Я дойду!

Медленно, уже не качаясь, промокший, с опущенными плечами, побрел несчастный отец-капитан. Я смотрел вслед. Хорошо, что у меня сын, не дочь, хотя кто знает? Мама говорила - сын в подоле не принесет. Я принес: ребенка и жену в придачу!

Подоспел сентябрь. Город время от времени омывало дождями. Ира уже год работает в театре. Ее любили за веселый нрав и особенно за организацию вечеринок. Она сдружилась с актрисой Наташей Миносян, делившей с ней гримерную.