– Чуваки, еще немного... держитесь... мы уже у цели!
– повернулся ко мне и добавил: - Мотрай, что будет!

На трибунах стояло городское начальство, почти все в надетых на головы серых каракулевых шапках. Все улыбались и махали руками. Некоторых при взмахе руки заносило. Сеня тоже замахал кому-то на трибуне (видимо, знакомому) своей длинной рукой. Знакомый подошел к тому, кто орет лозунги, и что-то ему на ухо сказал. Над площадью понеслось:

– Да здравствуют советские лабухи! Ура-а-а!

Трибуны остались позади, и музыканты допили все, что осталось. Минут через десять я наблюдал такую картину: первый трубач, играя одной рукой, плечом поддерживал второго трубача, чтобы не упал, свободной же рукой он держал сзади за брюки пузатого коротышку, игравшего на большом барабане, норовившего вот-вот упасть на барабан. Вконец осоловевшего кларнетиста, еле передвигавшего ноги, поддерживал Сеня. Тарелочник вдруг заорал:

– Да здравствует Коммунистическая партия! Уря-я-я!

Сеня наклонился ко мне:

– Анекдот хочешь?

– Давай.

– Знаешь, почему ОНИ все носят каракулевые шапки?

– Почему?

– Уж больно на мозги похожи.

Как я и ожидал - было весело.

Значок

В СССР приехал на гастроли Дюк Эллингтон со своим оркестром. Он давал концерты в пяти городах, в том числе в Киеве, куда мы с Кабаном и поехали.

Большой зал был полон людей. В первых рядах сидела номенклатура. Во втором отделении многие из них ушли. Видимо, капиталистический джаз оказался им не по нутру. Второе отделение мы с Колей слушали сидя в первом ряду. После концерта мы побежали к служебному выходу - говорили, что музыканты оркестра будут раздавать сувениры.

У артистического выхода собралась внушительная толпа. Вышли оркестранты. Один из них - высокий чернокожий симпатичный музыкант - обнажив белые зубы, стал горстями бросать в толпу крупные пластиковые значки, на которых были изображены ноты, диезы, бемоли, USA и автограф Дюка Эллингтона. Несколько значков упали наземь, и Кабан "Матросовым" упал на них, закрыв их своим телом. Ему оттоптали руки, но он мужественно лежал на значках и отбил для нас три штуки.

В это время с группой музыкантов вышел Дюк Эллингтон и стал раздавать жураналы "Down Beat", посвященный джазу. Прорвавшись сквозь толпу, я с довольной улыбкой вышел с крепко зажатым в руке журналом, хоть и в порванной рубашке. Журнал был красочным, на отличной бумаге, с крупными фотографиями известных джазовых музыкантов. Кабан дал мне один значок.

В нашем городе было много больших залов для общественных мероприятий. Одним из них был современный клуб имени Ю. Гагарина. Сегодня его заняли комсомольские активисты города, в честь которых давался сборный концерт, в котором моя самодеятельность торгового института играла два номера. Пока играли другие коллективы, я вышел в фойе покурить.

Мимо прохаживался молодой мужчина в хорошо сидевшем костюме, держа руки за спиной. За ним следовали два дружинника. Глянув в мою сторону, он направился ко мне. Подойдя ко мне вплотную, "костюм" кивнул на значок, красовавшийся у меня на пиджаке:

– Сними!

– Зачем?

– Сними, сказал!
– в этот раз чуть громче.

– Не буду снимать!
– возмутившись, напыжился я, начиная понимать, что все это из-за трех букв USA.
– Этот значок я получил от музыканта оркестра Дюка Эллингтона, дававшего концерты в Советском Союзе, и я не буду его снимать!
– заявил я твердо.

Продолжая держать руки за спиной, "костюм" резко рявкнул:

– Снять с него!
– точно собакам дал команду.

Два "пса" ринулись на меня. Я схватил значок рукой, сдернул его и зажал в кулаке. "Псы" стали выворачивать мне руки. Крупная игла значка впилась мне в ладонь, и от боли рука разжалась, значок упал на пол. Один из дружинников быстро подобрал его и отдал "костюму", который, как оказалось, был первым секретарем горкома комсомола Ленинского района города.

– Вам это так не пройдет!
– зло процедил я и, развернувшись, пошел за сцену готовиться к выступлению.

На следующий день в десять утра я стоял у кабинета секретаря комсомола. Постучал.

– Входите.

В большой комнате за большим столом восседал комсомольский вожак. Выглядел он так, как и должно было выглядеть комсомольскому вожаку: в темном, по нему сшитом костюме, с аккуратной прической и запахом одеколона "Шипр". В углу на высокой, красного дерева подставке, красовался бюст В. Ленина.

– Я пришел забрать свой значок!
– с ходу начал я.

Секретарь откинулся на стуле. Внимательно посмотрел на меня и после короткой паузы сдержанно произнес:

– С какой это стати я буду тебе его отдавать?!

– А с такой, - взволнованно заговорил я, - что Дюк Эллингтон был приглашен с концертами в Советский Союз. Его оркестранты привезли с собой сувениры для советских людей, один из которых, к счастью, достался мне. Вы, применив силу, забираете дорогой для меня сувенир! И если не отдадите - я напишу в "Комсомольскую правду"! На дворе не тридцать седьмой год!
– гневно закончил я.