Не отпуская руку с ее горла, я потащил ее к кровати. Она брыкалась. Я бросил ее на кровать, схватил подушку и, положив ей на лицо, придавил сверху коленом - стал душить! Вырывались наружу подавленные за годы эмоции. Демон подбрасывал весь негатив нашей жизни. Она трепыхалась. Давил вполсилы. Видимо, в борьбе с демоном побеждал разум, и всем весом я не налегал. Я громко кричал... Потом замолчал, стоя коленом на подушке. Стало тихо. Подо мной дергалась жена...

В приличной уже толпе какая-то женщина крикнула:

– Надо спасать! Мужики! Ломайте дверь!

Чтобы попасть к нам в квартиру, достаточно было чуть сильнее дернуть дверь. Мужики оторвали меня от жены и придавили к полу. Кто-то крикнул: "Вызывайте милицию!" Какая-то женщина принесла Ире воду. Я не сопротивлялся, и мне разрешили сесть. Ира сидела на кровати, держа в руке кружку с водой. Наши взгляды встретились. Оба тяжело дышали. В ее глазах я увидел страх, растерянность, но злости не было. В комнате набилось столько люду, что двум милиционерам пришлось пробираться к нам. Увидев, что все живы и здоровы, и записав данные троих свидетелей, стражи порядка сказали нам, чтобы мы привели себя в порядок перед поездкой в участок. "Воронок" ждал уже у дверей. Я вышел первым, за мной Ира в очках от солнца. Толпа заурчала. Нас повезли.

Пожилой капитан внимательно рассматривал нас. Мы, понурив головы, стояли у стола.

– Ну что?
– обратился он к Ире.
– Давай рассказывай, протокол будем составлять!

Жена молчала.

– Что молчишь?
– посмотрел на нее капитан.
– Говори, составим протокол, накажем его!

– А как?
– подняла Ира на него глаза.

– Как, как - срок получит!

– Нет, - мотнула она головой, - не надо!

– Не хочешь, ты уверена?
– смотрел внимательно капитан.

Я чувствовал, что не хочет он меня сажать.

– Ты хорошо подумала?

– Да, - пробурчала Ира.

– Тогда можешь идти, - и обратился ко мне: - А ты останься!

Капитан сказал, что в жизни всякое бывает, но руки распускать нельзя. Я согласился.

– И еще, - продолжил капитан, - придешь ко мне через неделю и расскажешь, как у вас дела. Понял?!

– Да.

Ира меня не ждала. Я пошел в центр города, вечером поехал к Марику. Пробыл у него три дня, на четвертый - вернулся. Ира была дома. В квартире чисто, осколки убраны. Она сидела на кровати, долгим взглядом смотрела на меня.

– Извини, я слишком сильно завелся, - произнес я примирительным тоном.

– Я тоже не знаю, что на меня нашло?
– сказала, пожав плечами, жена.

Сел рядом с ней, обнял. Мы помирились.

В милицию пришел с Виталиком. Капитан спросил:

– Сын?

– Да!

– Иди... и держи себя в руках!

– Попробую.

Почему мы не можем друг без друга, что нас держит? Не то чтобы я так переживал, как в былые времена, но все же... То, что было огромно и чисто, растворилось еще в армейские времена. Появлявшееся раньше чувство вины уже не навещало. Или это все-таки судьба? Скорей всего - совокупность учиненных нами глупостей. А может быть, мне нравится эта опасная игра, и именно это - моя психофизическая природа? Понимал, что во мне бурлит конфликт духовного и плотского начал. У меня все чаще торжествует плотское. Мы сами себе создали мир, сотканный из любви, глупости и эгоизма и мечемся, не зная, как жить с этим!

На какое-то время мы оба притихли. Жена стала вовремя возвращаться с работы и не всегда "под газом".

Предстояли праздники. Надо было готовиться к концертам в торгово-экономическом институте и в колонии.

Съемки

Из Молдавии во Львов приехала съемочная группа в количестве трех человек. Им заказали рекламный ролик для мопедов львовского производства. Не знаю, как они вышли на Иру. Ее пригласили сняться вместе с Виталиком. По сценарию она должна была ехать на мопеде, а сын - догонять ее на трехколесном велосипеде.

Зная, что сегодня после съемок Ира приведет Виталика к маме, я вечером после репетиции зашел к родителям. Сынок возбужденно рассказывал, как дяди снимали его и маму в кино и как он догонял ее на велосипеде. Мама сообщила, что Ира привела его с полчаса тому назад и сказала ей, что пошла в театр. Посидев немного, я решил прогуляться и зайти за женой в театр.

При подходе к театру я увидел Иру, о чем-то увлеченно беседующую с высоким черноволосым, кучерявым мужчиной. Они направлялись в сторону от театра. Не мог я не пойти за ними. Минут через десять они зашли в какую-то квартиру. Я закурил сигарету и, постояв минут пять, пошел домой.

Она пришла через два часа. Сказала, что была в театре. Я промолчал, лег спать и, как ни странно, заснул.

Утром жена сварила кофе. Хлеба для бутербродов не было, и она попросила меня сходить в магазин. Я вышел... и вернулся через неделю. Все это время жил у Марика один. Он уехал в Москву и прилетел за день до моего ухода. Вечером сварили спагетти, которые он привез из столицы.

Марик многое обо мне знал. По характеру довольно колючий, он и со мной не церемонился.

– Чувак, - сказал он, - я не могу понять, как ты все еще можешь с ней жить?