– Ты говорила у тебя болтушка есть? Вызывай Гара.
– Мадди широко улыбнулась.
– Заодно и растрясем его на ответы.

Альтгар откликнулся быстро. И уже через минуту прыгнул к подругам. И когда Мадди ошарашила его первой пачкой вопросов, он серьезно ей ответил:

– Ты названая сестра Катарины, белатора. И будущая жена брата белатора. Я могу открыть тебе секреты нашей башни, но под клятву. И твой муж, мой брат, никогда не узнает их. Ты уверена, что стоит в семью принести такой разлад?

– Абсолютно уверена, - спокойно ответила Мадди.
– И Лиаду это поймет. А если не поймет, значит он не таков, как я о нем думала.

– И что, ты тогда выйдешь за солеварню?
– блеснул информацией Гар.

– Нет, мы с Катти откроем свое дело.

– Куда она, туда и я, - серьезно произнесла мэдчен ван Ретт.
– Люблю я тебя, Гар. Но сестра у меня одна.

– Да, сестра у тебя одна.
– Белатор криво улыбнулся.
– Надеюсь, вы обе понимаете, что знания равны печалям?

– Готова опечалиться по полной, - усмехнулась Мадди. И Катти согласно кивнула.

Глава Совета белаторов только выразительно закатил глаза, втерся между двумя подругами и подставил им локти, мол, цепляйтесь.

– Пусть мне все завидуют.

– А кто отправил Виткорфа на исправительные работы?
– спросила Мадди, понимая, что Катарина сама не спросит.

– Лиаду. Я хотел убить урода.

– Он далеко не образец благородного дерра, - осторожно произнесла Катти, - но стоит ли уж так его поносить?

– Не знаю, - усмехнулся Гар.
– Но его поймали в момент покупки помрачающего зелья.

– Он хотел свести Катарину с ума?
– ахнула ванен Скомпф.

– Катарину или ее отца - чтобы тот подписал брачный договор между ван Реттами и ванен Виткорфами. В здравом уме Линдгард на это не пойдет - он тот еще сноб. Но помраченный - почему бы и нет.

– Хорошо, что все закончилось, - вздохнула Мадди.

Нервно передернув плечами, Катарина кивнула. И добавила:

– Я бы скорее пошла на отречение от рода, чем замуж за Виткорфа.

– Ты и так от рода будешь отречена, - успокоил любимую Гар.

– А куда мы идем? И, самое главное, где мы нынче спим?
– спросила практичная Мадди, решив отложить сложно-этические вопросы и перейти к животрепещущим и насущным.

– Невест расселили по двое. Я проследил, чтобы вы оказались в одних покоях. Хотя с тобой, Мадди, желала жить Ильтиона. Настаивала так, что у нее левая грудь из корсажа выпала.

– А ты и рад, - поддела любимого Катарина.

– Да ну, она же переполнена косметическими чарами, - отмахнулся белатор.
– Я за натуральность.

– Так нельзя же, - удивилась Мадди.
– Отбор ведь!

– На Отборе нельзя, а до Отбора - можно.

– Хитро, - покачала головой Мадди.

– Да на самом деле не так уж. Те, кто по жизни этим не пользуются, ничего и не успеют сделать. А Ильтиона явно уже давно жизни не мыслит без «подправки маленьких несовершенств».

– А она знает, что когда заклятья накапливаются, они имеют свойство давать откат? И упругое становится дряблым, худое пухлым и так далее?
– с интересом спросила Катарина.

Гар пожал плечами. Ему это не было интересно. Хочет молодая дурочка испортить свою Богиней данную внешность - ее право. Тело-то ее? Ее. Деньги родители дают? Дают. Ну вот и пусть творят и вытворяют - в пределах свода законов Келестина.

– Добро пожаловать в официальный кабинет главы Совета Белаторов. Здесь обычно сидит самый младший из белаторов.
– Тут Гар особенно выразительно посмотрел на Катти.
– Или тот, кто не успел сбежать.

Ахнув, Катти резко схватила Альтгара за рукав:

– Ивьен выжил? Как я могла про него забыть!

– Да. Кто-то наложил на него мощнейшее заклятье регенерации. Он исхудал почти до костей, но зато голова полностью зажила.

Ванен Скомпф первой вошла в кабинет. И в этот момент Катарина прижалась к любимому и тихо спросила:

– Почему ты не можешь ничего сказать принцу Хиллиарду?

Тот с удовольствием притиснул ее плотнее и шепнул в зарозовевшее ухо:

– Во-первых, это написанное кровью правило. Увы, наша история насчитывает больше восьми попыток уничтожения Ордена белаторов. А во-вторых, потому что уже сказал. Но это огромный секрет из серии «я знаю, что ты знаешь, и ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь, и мы все дружно об этом молчим».