– Победа с привкусом крови и боли, - прошептала ванен Скомпф.

– Ты цитируешь благонравную эту, как ее там?
– поразился Гар. Поразился и порадовался возможности сменить тему.

– Ее самую, - кивнула дочь купца.

– Это не все новости на сегодня. Тебе, о почти королева, придется иметь дело с крайне грустным королем - первым указом Лиаду будет вынужден сослать мать в монастырь. К сожалению, он всю жизнь пытался заработать ее любовь и признание. В общем, это не добавит ему счастья и жизнелюбия.

– Справлюсь, - тряхнула головой Мадди.
– Но неужели Клодия хотела убить своих детей?

– Уоттер уверил ее, что покушения - дело рук нашего отца. Что он вновь полюбил и хочет посадить на трон своего бастарда, которому уже тринадцать лет. Это все - чушь и вранье, но она поверила. И старалась втройне. Одна беда - смерть Тора.

Он раздраженно ударил по широкому подлокотнику. Катти встала и подошла к любимому:

– Настала моя очередь - все будет хорошо. Мы уже справились. Никого из родных не придется казнить.

– Пока мы вместе, пока мы верим друг другу - нас не победить, - уверенно произнесла ванен Скомпф.

– У нас будет прекрасная королева, - дурашливо провозгласил Гар.

– А говорил - вредная, - поддела его Катти.

– А когда одно другому мешало?

Катарина вдруг нервно рассмеялась, но пояснять отказалась. Как бы ни держался Гар, но ему тоже было тяжело отправлять мать в монастырь. А значит, и ее мысль он не оценит. А ведь как славно - раз не будет королевы, не будет и чаепитий с ней.

Глава 17

Коронация его величества Хиллиарда Шестого Льдовина должна была состоятся через неделю после окончания Отбора. Истинная целительница не появлялась, Боудира психовала и дурнела на глазах. Ильтиона не давала прохода Мадди и шипела на Катарину - как же, та отнимает время у будущей королевы.

Мадди злилась и обещала Ильтионе все кары небесные.

– Если она не оставит меня в покое, то я жестоко отомщу - назначу ее придворной дамой и введу для них униформу! Коричнево-салатные платья с розовой искрой, - гневно выдыхала ванен Скомпф.
– Никому ведь была не нужна и не интересна купчиха. А вот будущая королева - это уже козырное знакомство.

Катарина вздыхала, улыбалась и заваривала по новой успокоительный чай. Это началось вчерашним вечером и продолжилось утром. Перед третьим испытанием мэдчен буквально озверели. А отчего - стало известно на завтраке.

– Если королева уже известна, - Альда бросила неприязненный взгляд на Мадди, - то почему все остальные должны обезьянничать?

– То есть твой талант - передразнивать обезьяну?
– тонко улыбнулась Катарина.
– Ты будешь иметь успех, Альда.

Оскорбленная мэдчен вскинулась было, но конфликт погасили в зародыше - грозный окрик Германики заставил вздрогнуть и правых, и виноватых.

– До конца Отбора остались считанные часы. У вас последний шанс показать всему двору свои достоинства и недостатки, последний шанс произвести приятное впечатление на мужчин и их семьи. И вы тратите время на пустую болтовню?
– Мора Ровейн покачала головой.
– Я буду вынуждена внести это в ваши брачные свитки.

– Свитки?
– настороженно спросила Боудира.

– Все ваши выкрутасы, мэдчен ванен Крют, внесены в особый брачный свиток. Он заколдован, и вы не сможете не предъявить его семье предполагаемого жениха.

Ванен Крют равнодушно пожала плечами. Она явно не переживала по этому поводу. Катарина подпихнула локтем подругу и шепнула:

– Она вовсе не собирается замуж.

– Ты все так же утверждаешь, что она - истинная целительница? Гар и Лиаду не верят в это.

Но Катти спорить не стала. Она была уверена в своей правоте и собиралась поговорить с Боудирой. Наедине. Предложить ей помощь в обмен на исцеление принца Хиллиарда. Хочет - открыто. Хочет - тайком. Вряд ли там требуется какой-то особенно сложный ритуал.

– Все поели? Теперь можете пойти к себе. Под «можете» я имела в виду «встали и пошли».

– Да, мора Ровейн, - хором произнесли невесты-избранницы.

– Я чего-то не знаю?
– спросила Катарина.

– Потом, - одними губами произнесла Герм.

Малую столовую залу девицы покидали почти военным строем. Стихли разговоры, плечи расправились, подбородки приподнялись, а выработка яда временно прекратилась.

Германика же успела пояснить, что после пожара стала единственной дуэньей - остальные послали их величеств к дорфам. Разумеется, вежливо и велеречиво. Однако смысл прост - жизнь дороже золота.