– Ну, есть же всякие там клофелинщицы и иже с ними! Я об этом, Антоша! И это, пожалуй, самое правдоподобное объяснение. Собирайся, в общем! В любом случае нам теперь придётся подыскать тебе новое жильё и избавиться от всех новых здешних друзей, дабы исключить часть наших бредовых догадок. Ну, если ты, конечно, ещё и вовсе не передумал оставаться в столице.

– Не передумал, Костя, но и переезжать - совсем не улыбается, я уже обвыкся и хотел бы оставшуюся часть отпуска провести там, где полюбилось.

– Ты хотя бы подумай над моим предложением, - произнёс друг, останавливая машину у подъезда дома, и похлопал меня по плечу.

– Подумаю, Костя. Обязательно подумаю! И спасибо тебе!

– Было бы за что, - дружелюбно усмехнулся Костя, поворачивая ключ зажигания.

Я вышел из машины и направился к подъезду. Как только я оказался в квартире, липкие путы уныния, не медля, сковали разум своими прочными цепями. Теперь мне было одновременно страшно за себя и тяжело на душе от очередной пропажи подруги. Несколько раз на протяжении дня я заходил в её квартиру в надежде найти хоть какую-то зацепку, способную дать любые вразумительные объяснения происходящего. Так ничего и не найдя, я обессилено выдохнул и, почему-то снова присев на пол, по старой привычке решил подпирать спиной диван.

Угрызения совести не заставили себя ждать. Мало того, что ничего путного так и не совершил за время, проведённое в Москве, ещё и опозорился на всю столицу. Теперь этот Незабудка всем будет рассказывать обо мне, как об очередном забавном случае в собственной практике. И плевать, пусть думают, что хотят. Я всё равно останусь при своём, ведь того, что мне привиделось, не отнять, а быль то или галлюцинация - уже не важно.

– А ты, - злобно оглядел я пустую комнату, - могла бы и перестать играть в эти прятки и загадки, если такая заботливая. А то лёд к себе, Антоша, не прижми: простынешь, лапонька! А бросить Антошу на бетонном краю крыши на всю ночь - ничего не скажешь, хорошая такая себе забота. Да гори всё оно синим пламенем!

Мне жутко захотелось забыться и поскорее выбраться на какую-нибудь вечеринку. Вот точно же, людное место и весёлая компания - это как раз то, что мне сейчас нужно!

И только я начал подниматься с пола, как резкая колющая боль пронзила бедро. От неожиданности я буквально подпрыгнул на месте. Рефлекторно хватаясь рукой за очаг боли, в кармане я нащупал продолговатый металлический предмет, который и впился своим острым краем в бедро. Едва я достал предмет из кармана, дыхание перехватило. Это был тот самый ключ, который вчера мне вернула Маливьена. Ключ от моего воображаемого дома. Не теряя ни секунды, я бросился к телефону, исполненный желания поделиться с другом прямым доказательством, что я говорил правду, но на кураже беспамятства налетел на кубический пуф и перевернул его, приземляясь рядом на многострадальные коленные суставы.

Не успел я от души выругаться, как снова замер в изумлении. Из перевернутого пуфа (по совместительству мини-холодильной камеры), сверкая и переливаясь, виднелась ледышка, имеющая патологическую склонность пропадать без вести.

Взяв её в руки, я спросил:

– Скажи, я, правда, сошёл с ума?!

Но в ответ не получил даже прежнего холодного мерцания. Сердце внутри казалось мёртвым и опустошённым, и совершенно не подавало признаков жизни. Взяв мобильный, я всё же набрал друга. Выслушав меня с некоторым раздражением, Костя всё-таки согласился вернуться. Пока я его ждал, разглядывая куб, меня посетила гениальная, но несколько проблемная идея. Сложность этой идеи собственно заключалась в том, что пришла она слишком поздно. И почему я-дурило раньше не догадался, как заправский блогер, заснять на камеру все метаморфозы, происходящие с квадратной мерзлотой и сердцем внутри! Впрочем, куб теперь был у меня в руках, и свидетельствовал в мою пользу, что не такой уж я и симулянт. Уже более часа я сидел, продолжая отрешённо смотреть на ледышку, осмысливая всё происходящее. Костя почему-то совсем не торопился, и моё негодование сменилось горестью от тяготы нахлынувшего раскаяния. Я почувствовал, как собственное сердце обливается кровью. Мне стало ужасно стыдно и мерзко за то, что я, как последний трус, предал этот кусок льда. Я вспомнил, насколько громко обещал не причинять больше никогда боли сердцу внутри. А сам что сделал?!

Что я вообще сейчас делаю! Продолжаю его убивать!

– Но если ты настоящее, то почему, почему тогда я оказался на крыше?!

– Так ведь это же очевидно, - к удивлению тут же откликнулся собственный внутренний голос.
– Ты без оглядки поддался сомнениям, поддался и пошёл на зов тех голосов, а вовсе не на зов своей подруги. А ведь она говорила тебе, говорила твои же собственные слова: только вместе можно справиться со всеми проблемами. Она же справилась, когда ждала тебя, только вера в тебя, в собственные силы спасла её. Хрупкая девушка морально оказалась сильнее прожжённого волчары. А ты не смог справиться, твоя вера была слабой всё это время. Да что там, ты просто боялся верить в неё, ничтожество! И что ты ещё хотел?! Она тебя бросила?! Нет, приятель, - продолжал зудеть внутренний голос, - это ты её бросил. Снова бросил одну, когда она была ещё очень слаба в твоём мире. Поэтому она и исчезла.

Боже, казалось, от этих мыслей сейчас мне точно осталось свихнуться.

Совесть меня окончательно загрызла, и, схватившись за трубку, я снова набрал друга.

– Я знаю, ты возненавидишь меня, Костян! Но отбой...

К собственному изумлению, оказалось, что я снова ошибся, тот не только не спешил вознаградить меня ненавистью, но ещё и дружелюбно рассмеялся:

– Не возненавижу, Антоша, для этого у меня сейчас слишком хорошее настроение, а вместе с ним и отличные новости. На обратном пути я подумал, если мы на пару-тройку дней махнёмся жилплощадью, ничего криминального не случится, а там уже подыщем тебе новые пенаты.

– Не нужно этого, Костя, - исполненным чувством вины голосом отрезал я.

– Но ты же обещал подумать!
– возмутился друг.

– Вот я уже и подумал, и поэтому останусь здесь, разве что обещаю не создавать новых проблем.

– Это не обсуждается, - с былым раздражением раздалось в трубке, и приятель сбросил текущий разговор.

Зашвырнув телефон в угол дивана и чувствуя дикое опустошение, я снова уставился на куб, продолжая поедать себя изнутри, за то, что снова все испортил. Глаза предательски намокли, и, казалось, вот-вот из них хлынет ручьём. Но я сдерживался из последних сил, не пристало взрослому мужику сопли распускать. А вот исправить свои ошибки и сдержать обещание - никогда не поздно.