Шрифт:
С этими словами Елена выбежала из спальни, но минуту спустя она вихрем ворвалась обратно и застала Филиппа и Бланку, стоявших возле кровати и целовавшихся.
– О господи!
– пробормотала она в полном замешательстве.
– Что на меня нашло?!.. Простите меня, друзья, ради бога простите. Я такая бестактная, я вовсе не скромная. Но я... Я это из лучших побу... Ох!.. Прости, кузен, прости, Бланка, но раз уж я вернулась... В общем, скажи мне, Филипп: ты вправду любишь Бланку? Только откровенно.
– Да, - ответил он, страстно глядя на Бланку.
– Я ее ОЧЕНЬ люблю.
– И она ОЧЕНЬ любит тебя. Пожалуйста, не обижай ее, ОЧЕНЬ прошу... Ведь она просто ОБОЖАЕТ тебя.
– Не обижу, - пообещал ей Филипп.
– Не волнуйся, Елена. Бланка сама не даст себя в обиду.
– Ты только не подумай ничего такого, кузен...
– Что ты, кузина! Уверяю тебя, я ничего такого не думаю. Сейчас я вообще не в состоянии о чем-либо думать.
Елена закатила глаза и протяжно застонала.
– Ах, да, да! Вот я недотепа! Ну, что же это со мной, в самом деле?! Простите... Простите...
Высоко задрав юбки, она стремглав вылетела из спальни, громко хлопнув за собой дверью.
– Елена замечательная девушка, - сказал Филипп, снова подумав о Рикарде.
– Такая веселая, общительная, непосредственная. И очень душевная. У тебя хорошая подруга.
– О да, - согласилась Бланка.
– Она прекрасная подруга. Я очень ее люблю.
– И она тебя ОЧЕНЬ любит. А как переживает за тебя, надо же!
– Он пристально посмотрел ей в глаза.
– Интересно, чем ты ее приворожила? Несмотря на ее пылкие заверения, мне все-таки кажется, что она безотчетно испытывает к тебе...
– Филипп!
– воскликнула Бланка, чуть не задохнувшись от негодования.
– Думай, что говоришь!
– Я говорю, что думаю, милочка, - кротко ответил Филипп.
– Ты так прекрасна, что перед тобой не устоит никто - ни женщины, ни мужчины... Ну ладно, замнем это дело.
Он бережно опустил Бланку на кровать, сам прилег рядом с ней и нежно поцеловал ее в губы.
– Филипп, - прошептала она.
– Боюсь... Боюсь, я сейчас не смогу...
– Я тоже не смогу, дорогая.
– Он ухватил губами прядь ее волос и потянул к себе.
– Так я еще никогда не уставал.
– Мы с тобой будто сдурели, Филипп.
– Да-а, здорово у нас получилось. Ты хочешь спать?
– Нет... То есть, не очень. Я уже немного выспалась, но... Понимаешь, мне больно...
– Понимаю, - сказал Филипп.
– И кстати, мне тоже больно. Ты меня всего искусала.
– Ах, Филипп!..
– прошептала Бланка, прильнув к нему.
– Я... Я совсем потеряла голову.
– И мы выделывали с тобой все, что я посоветовал тогда Габриелю, продолжал он.
– Тебе не стыдно?
– Нет, Филипп, не стыдно. Ни капельки не стыдно.
– Правда? И почему?
– Потому, что я действительно люблю тебя. Елена не ошиблась, она поняла это раньше меня.
– А ты когда поняла?
– Лишь только сегодня. Там, в лесу, когда ты ласкал меня. Тогда я поняла, что давно люблю тебя. С самого начала, с первой нашей встречи. Боже, как я была глупа!.. Помнишь тот день, когда ты приехал в Толедо?
– Да, любимая, помню. Прекрасно помню - как будто это происходило вчера.
– Тогда я... Тогда у меня... тогда я...
– Тогда ты стала девушкой, - помог ей Филипп.
– Ну... Да. Первый раз. И я была страшно напугана. Но Альфонсо утешил меня. Он сказал, что теперь я уже взрослая девушка и могу выйти замуж. А когда я увидела тебя - ты был такой красивый!
– я решила для себя: вот мой жених.
– Даже так?
– Да. Ты смотрел на меня, улыбался, украдкой строил мне глазки, и я подумала, что быть женщиной не так уж и плохо, если это позволит мне стать женой такого милого, такого очаровательного, такого... Я видела, с каким восхищением глядели на тебя все мои старшие подруги и даже взрослые дамы. Они просто умрут от зависти, думала я, когда мы с тобой поженимся... А потом... потом мне сказали, что, немного повзрослев, я стану королевой Италии...
– И ты перестала интересоваться мной как мужчиной?
– Не совсем так. Я заставила себя видеть в тебе только друга. И все же... Когда у тебя был роман с Норой, я сходила с ума от ревности. Тогда я часто менялась с ней платьями и... иногда я даже надевала ее белье. Теперь я понимаю, что мне очень хотелось оказаться на ее месте; в ее одежде я чувствовала себя как бы чуточку ею. Потому я и подстраивала все так, чтобы все думали, будто я встречаюсь с тобой. Зря Нора благодарила меня за такое самопожертвование - я это делала для себя, для своего удовольствия, хотя сама об этом не подозревала. И знаешь, мысль о том, что в меня украдкой тычут пальцами, что за моей спиной шушукаются про меня, была мне приятна. Я сгорала от стыда, но вместе с тем чувствовала себя на верху блаженства. А когда отец вызвал нас с Норой и Альфонсо к себе и грозно произнес, обращаясь ко мне: "Ах ты бесстыжая, развратная девчонка!" - я чуть не задохнулась от счастья...