— Ваше сиятельство, — ступила она на порог гостиной, закрывая за собой дверь, — чему обязана видеть вас?

Ефимовский усмехнулся, разглядывая её. О, она бесспорно, была невероятно красива. Не просто так он не мог спать ночами, вспоминая их мимолётные встречи. Душа то воспаряла к небесам, то падала в глубокую пропасть. Все эти терзания совершенно лишали душевных сил, он был бы и рад не думать о ней, но, увы, над своими мыслями был не властен, они появлялись в голове помимо его воли и желания. Дабы избавиться от этих дум, он каждый вечер окунался в разнузданную вакханалию пьяного безудержного веселья в компании тех, с кем обыкновенно дружбы не водил. Поутру наступало тяжёлое похмелье, но самым гадким было ощущения будто бы он в грязи извалялся. Меж тем, mademoiselle Ракитина ждала его ответа.

— Три дня назад вы спросили меня, не намерен ли я сделать вам предложение, — заговорил он, не спуская внимательного взгляда с её лица.

Марья вспыхнула и опустила голову, разглядывая носки домашних сафьяновых туфелек:

— Помнится, вы отказались, — пробормотала она.

— Я передумал. Я прошу вас стать моей женой, — выдохнул он.

Марья вскинула голову, не веря своим ушам.

— Позвольте спросить, что заставило вас передумать?

— Князь Куташев, — отрывисто отвечал Андрей. — Из-за вас, mademoiselle, я не собираюсь стреляться с другом, коих у меня и так не много, — прошёлся он по комнате. — Так что вы мне ответите? — замер он перед ней в нескольких шагах.

Марья долго молчала, пытаясь осмыслить сказанное им. Куташев бросился защищать её честь? Весьма сомнительно. На память пришёл последний разговор с братом. Серж уверовал, что именно князь пытался соблазнить её, стало быть, говорил с ним.

За эти три дня она пролила столько слёз, столько раз проклинала Ефимовского, что уже почти сама поверила в то, как сильно ненавидит его нынче. Куташев тоже был вовлечён в интригу, что затевалась с целью погубить её, а стало быть, жалеть о нём она не станет.

— Что я вам отвечу? — шагнула она к графу так близко, что её грудь почти коснулась пуговиц его мундира и заглянула в синие глаза, отмечая покрасневшие веки и несколько помятый вид его сиятельства. — Я вам отвечу! Да, отвечу, что желаю князю не промахнуться! Желаю ему попасть прямо в ваше чёрное сердце, коли оно есть у вас! — повернулась она на каблучках так, что тяжёлая бархатная юбка её платья, хлестнула Ефимовского по начищенным сапогам.

— Как моему бедному брату, надо полагать? — ухватил её за руку Андрей, принуждая остановиться.

— Вашему брату? — широко распахнула глаза Марья.

— Мишель Соколинский. Надеюсь, вы его ещё помните?! — горящим злобой взглядом, всматривался он в побледневшие черты.

— Мишель — ваш брат? — чуть слышно выдохнула Марья.

Комната бешено закружилась перед её помутившимся взором, и она осела на пол прямо у ног Ефимовского.

— Маша! — склонился он над ней, похлопав по мертвенно-бледной щеке. — Маша! Да очнитесь же!

Андрей шагнул к дверям и распахнул их настежь. Лакей, стоявший с той стороны, испуганно шарахнулся в сторону.

— Барышне дурно! Что столбом стоишь! Воды принеси! — раздражённо приказал он, привыкнув распоряжаться прислугой, где бы он ни находился.

Марья с трудом подняла отяжелевшие веки. Единственная свеча у её постели едва рассеивала мрак, сгустившийся в комнате.

— Отчего так темно? — прошептала она, поразившись тому, сколь слабым и хриплым был собственный голос.

— Машенька, душечка, как же ты напугала нас, — шурша плотным шёлком юбок, присела подле неё на край постели Елена Андреевна.

— Отчего так темно, маменька? — повторила вопрос Марья.

Елена Андреевна поднесла к глазам платок, утирая слёзы.

— Ночь на дворе, ma cherie, — всхлипнула она. — Целый день в беспамятстве, и доктор ничего сделать не смог.

— Где Ефимовский? — приподнялась на подушках mademoiselle Ракитина.

— Ушёл граф, — приблизилась с другой стороны постели Ольга Прокопьевна. — Андрей Петрович желал остаться, но Серж просил его уйти.

— Как ушёл? — без сил падая обратно в постель, выдохнула девушка. — Что же будет теперь?

— Не знаю, Машенька, — отвечала Елена Андреевна, рассеянно перебирая русые пряди, рассыпавшиеся по подушке. — Ты голодна поди? Велю ужин принести.

— Не надобно, — отвернулась от матери Марья. — Ничего не хочу. Где Серёжа? Мне говорить с ним нужно.

— Я позову, — поднялась со стула Ольга Прокопьевна и заторопилась к дверям.

Сергей нерешительно потоптался на пороге спальни сестры и вошёл в комнату.

— Маша, ты звала меня? — остановился он подле её постели.

— Я всё же пойду, скажу, чтобы ужин принесли, — поднялась Елена Андреевна, понимая, что в её присутствии Марья не станет говорить.