Запись оборвалась. Точнее просто остановилась. Картинка на экране «поплыла», раздробилась на пиксели, померкла.

– Я не помню, когда последний раз спала, – медленно говорила Зотова. – Как только закрою глаза, вижу это... Малейший шорох и хочется без оглядки бежать прочь из дома, как будто меня и там тоже что-то караулит. На работе – и вовсе кромешный ад. Словами не передать.

– Как оно у вас появилось?

– Я не знаю.

Батюшка Михаил недоумённо посмотрел на женщину.

Зотова заломила кисти рук.

– Простите, я сейчас объясню. У нас лечилась девочка... Точнее не лечилась, просто лежала в стационаре, потому что от неё отказались родители. Понимаю, звучит ужасно, но так иногда случается. У девочки... у Светланы Фёдоровой – так её звали – был диагностирован апаллический синдром, который мы, к глубочайшему сожалению, так и не смогли вылечить. Да хотя бы вообще сдвинуться с мёртвой точки!

– Что это такое?

– Бодрствующая кома. Человек жив, но не воспринимает реальности – не знаю, как точнее объяснить, чтобы вы меня поняли... Контакт с таким пациентом невозможен.

– Понятно.

– Чуть больше месяца назад в пансионат приезжала для проверки комиссия. После их отъезда всё и началось.

– Что именно?

– Как, вы не понимаете?! – Зотова указала на существо. – Светлана очнулась... но только это была уже не она... а оно.

Батюшка Михаил промокнул пальцами уголки губ.

– А до этого за девочкой ничего странного не замечалось?

– Она с рождения в коме.

– Разве такое бывает?

– Нет. Но в случае со Светланой, всё обстояло именно так! Это не поддаётся объяснению! Мы даже пытались перевести её в другую клинику, или привлечь к наблюдениям знающих специалистов, но... К сожалению, мы так и не успели. Появилось это существо и, такое ощущение, завладело телом девочки.

– А как же координация, быстрота движений? Такое ведь невозможно после длительного пребывания в коме.

– Хм... Мне кажется это меньшее, что не поддаётся объяснению. По сравнению со всем остальным.

Батюшка Михаил закрыл глаза.

– С вами всё хорошо? – забеспокоилась Зотова.

– Да-да, конечно. Просто размышляю... А что сталось с той девушкой на видео... с Оксаной, на которую напали?

– Лежит в психоневрологической клинике в Самаре. Сильнейший психоз. Боится оставаться в палате одна, не позволяет тушить свет. На контакт не идёт, только постоянно смотрит в потолок. Скорее всего, ей кажется, будто на неё оттуда снова что-то бросится.

– Кто ещё в курсе происходящего?

– Я. Сергей Александрович, наш директор. И заведующая медицинским блоком – Ситникова Татьяна Владимировна.

– А как же запись?

– За камерами нет постоянного наблюдения. Стали смотреть только после того, как начался этот кошмар.

– Медперсонал?

– После инцидента с Оксаной в палату никого не пускаем.

– Разумно, – батюшка Михаил снова о чём-то задумался. – А как же кормление?

– Я... – Зотова ухватилась за подбородок. – Знаю, прозвучит жутко, но... Мы не знали, что ещё делать, потому что иначе оно может сбежать или снова на кого-нибудь напасть, – женщина внезапно умолкла.

Батюшка Михаил терпеливо ждал.

Тикали старинные ходики на стене. Мерцала подсветка монитора. Жужжал системный блок – казалось, всё как всегда и ничто не предвещает кошмара.

«Просто очередной мирянин со своими жизненными проблемами – а у кого их нет? – Но священник прекрасно понимал, что всё иначе, и как прежде больше не будет. Никогда. – Вот она, кара. Похоже, человечество всё же доигралось. Что-то теперь будет?..»

– Однажды Сергей Александрович купил сырое мясо. Жена попросила. А это существо принялось шуметь, бросаться на стены, скрести в дверь... Господи, я не могу. Не могу этого вспоминать! В общем, мы накормили его этим мясом, потому что обычную пищу – оно есть отказывается.

– То есть, хотите сказать, что на протяжении месяца кормили ребёнка сырым мясом?

– А что ещё делать?! Мы не знаем, как поведёт себя существо, когда сильно оголодает! А в приюте больше ста пятидесяти детей-инвалидов! Вы это понимаете?!

– Пожалуйста, тише, – попросил батюшка Михаил, пытаясь переварить услышанное. – Держите себя в руках.

– Это всё из-за лекарств, простите, – Зотова полезла в сумочку. – Можно ещё воды?

– Да. Конечно, – священник поднялся, вышел из комнаты.

Екатерина Владимировна огляделась. Заприметила в углу образок, перекрестилась. Потом обхватила себя руками за плечи и заплакала. Она не знала, как со всем этим быть. Почему именно она? И что за существо находится сейчас в палате.

Мысли в голове давно перемешались. Здравый рассудок заслонился страхом. В груди зияла дыра, внутри которой тонули чувства.

Из кухни вернулся батюшка Михаил со стаканом воды в руках. Подошёл к обессилившей от отчаяния женщине, положил руку на плечо.