– Уверена, Ринриетта? – только и спросил он, приготовившись для броска, - Нам не стоило бы терять ход до Каллиопы. Мало ли кого носит по небу…

– Уверена, - решительно кивнула та, - Это не задержит «Воблу». Добыча сама лезет в пасть. Если это потерпевший кораблекрушение, мы окажем ему помощь и подкинем до ближайшего острова Унии. Если это шлюп торговца, мы изымем его груз.

– Там всего груза – пустое ведро да сломанные весла, - пробормотал Габерон, - Но как прикажете. Давай, старик.

Стальные руки Дядюшки Крунча негромко заскрипели и, со звоном распрямившись, метнули абордажный крюк куда-то в ночь, так резко, что Шму даже не успела испугаться.

– Попал, - удовлетворенно кивнул голем, - Время вытаскивать рыбешку. Габерон, поможешь?

– Благодарю покорно, я и без того обзавелся за сегодня впечатляющей коллекцией мозолей.

– Надеюсь, когда-нибудь я сам запихну тебя в лодку и оставлю дрейфовать в небесном океане…

Для того, чтоб понаблюдать за этой охотой, на верхней палубе «Воблы» столпился весь экипаж. Корди решилась оставить больного питомца и даже Тренч поднялся из своей каюты, хотя, судя по рассеянному виду, мысленно все еще перебирал металлические потроха голема. На приближающуюся шлюпку все смотрели с нескрываемым любопытством.

Шму присела, стараясь казаться как можно меньше и незаметнее. Медленно подтягиваемая к борту шлюпка вызывала тревожные мысли, все как одна гадкие и жуткие. Про какое-нибудь чудовище, которое только притворяется шлюпкой. Про брошенные корабли-призраки, обреченные бесконечно носится по ветрам. Про страшные магические болезни, тлетворные чары которых прячутся в корабельных досках…

– Пусто! – доложил Габерон, перегнувшийся через планширь, в его голосе сквозило разочарование, - Зря только укладывал волосы… А впрочем…

– Стоять! – рявкнул вдруг Дядюшка Крунч, да так громко, что у Шму позеленело перед глазами, - Попробуй шевельнуться - и начиню свинцом! Вылазь из лодки! Ну!

Алая Шельма мгновенно выхватила тромблон и направила его на шлюпку. Тренч озадаченно чесал в затылке. Корди застыла с открытым ртом. И только Шму, старавшаяся держаться подальше от таинственной шлюпки, ничего не видела. И хотела бы не видеть, но зажмуриться не получалось, несмотря на все усилия. Сейчас из шлюпки высунется огромное багровое щупальце и…

На палубу «Воблы» рухнуло что-то тощее, закутанное в ткань, дрожащее. Прежде чем Шму успела опомниться, ноги ее инстинктивно распрямились, швырнув ее вверх, точно распрямившиеся пружины, и едва не размозжив голову о мачту. Шму опомнилась только тогда, когда повисла на крюйс-штаге, впившись в него так, точно от этого зависела ее жизнь. От этого смертельного страха не могла спасти даже Пустота – она наполнилась трещащими хвостами испуганных мыслей и обрывками слов. Подумалось о совершенно жутком – сейчас призрак, вторгшийся на палубу «Воблы», растерзает их всех, а она так и не сможет разжать руки, да что там, даже глаза открыть не способна… От этой мысли стало мутно, тошно, гадко – точно в душу опрокинули склянку с самым омерзительным и вонючим ведьминским зельем.

Ей надо спуститься. Может, им нужна ее помощь. Она и спустится. Немного позже. Только повисит еще немножко, самую чуточку…

Некоторое время она просто висела, сжавшись и не открывая глаз, в любой миг ожидая услышать доносящиеся с палубы страшные крики вперемешку с выстрелами. Но криков все не было, лишь доносился, смазанный и искаженный ветром, негромкий говор. В отзвуках знакомых голосов чуткое ухо ассассина отчего-то не улавливало страха или напряжения, скорее, обеспокоенность и возбуждение. Может, чудовище не сразу станет набрасываться на них? Может, у него какие-то другие планы?..

Шму робко открыла один глаз, чтоб посмотреть, что делается на палубе, и с облегчением увидела капитанессу и ее подчиненных, невредимых и стоящих на прежних местах. Никто из них не извивался в страшных щупальцах, никто не лежал, неестественно вывернувшись, на палубе, никто не размахивал саблей. Даже тромблон Алой Шельмы оказался вновь заткнут за пояс. А между ними…

Шму прищурилась, уже жалея, что приступ паники загнал ее так высоко, что не различить деталей. Между ними стоял человек. Тощий, облепленный мокрой одеждой, без шапки, с растрепанными волосами, он выглядел так, словно побывал в настоящей буре, и двигался так же. Ноги едва держали его, так что Габерону пришлось подхватить гостя, чтоб тот не свалился прямо на палубу. К удивлению Шму, сделал он это как-то удивительно тактично и мягко, словно не поддерживал странного пришельца, а приглашал его на танец. И только когда волосы чужака рассыпались по плечам, Шму поняла причину неожиданной галантности главного канонира – странный пришелец был женщиной.

Габерон с неуместной галантностью накинул на мокрую незнакомку свой щегольский китель и увел ее, едва передвигающую ноги, вниз по трапу. Только тогда Шму осмелилась спуститься вниз по крюйс-штагу, бесшумно и мягко, как паук спускается по собственной паутинке. На нее никто не обратил внимания. Все члены экипажа, включая Дядюшку Крунча, находились в явном замешательстве, столь сильном, что могли не заметить и синего кита, идущего наперерез баркентине.

– Ну и что прикажешь с ней делать? – осведомился голем, косясь на капитанессу, - Роза свидетель, мало нам было забот с чертовой икрой, теперь еще и пассажиров судьба подкидывает…