В практической плоскости неизбежность этого процесса легко почувствовать, приступая к изучению многотомных сочинений классиков финансовой науки, в том числе упоминавшихся Л. фон Штейна (L. Stein) 239 , А. Вагнера (A. Wagner) 240 , П. Леруа-Болье (P. Leroy-Beaulieu) 241 , Л. Косса (L. Cossa) 242 , а также Г. Конрада (H. Konrad) 243 . Написание томов, состоящих из тысяч страниц, не только требовало титанических усилий от их авторов (особенно в условиях динамичности предмета исследования), но и предполагало адекватных усилий читателей по овладению наукой, полный курс изучения которой требовал времени, не вписывающегося в стандарты образования и потребности практики 244 . Не касаясь других вопросов, которые могут оставаться дискуссионными, можно говорить о том, что элементарные принципы специализации, продиктованные в том числе физическими и интеллектуальными пределами человеческих возможностей, ведут к дальнейшему дроблению наук и рождают новые научные дисциплины, автономные как в научном, так и в дидактическом плане (взаимосвязано с этим процессом и формирование самостоятельных правовых отраслей, автономных с точки зрения своего регулирующего воздействия).

64. Становление международного налогового права тесно переплетается с историей развития внутригосударственного налогового права (особенно в контексте проблем юрисдикций отдельных государств). Как известно, дискуссии о научной, практической и дидактической автономии национального налогового права с той или иной степенью интенсивности продолжались на протяжении всей первой половины ХХ века; их наиболее интенсивная стадия связывается с первыми попытками систематизации и кодификации «нового» налогового законодательства.

Как отмечает итальянский ученый Н. Д’Амати, «…определяющим для выработки дисциплины налогового права стал вклад немецкого законодательства. Разработка налогового права восходит к периоду, который непосредственно последовал за Первой мировой войной, когда в Германии с целью систематизации юридических норм, входящих в сферу этой отрасли, было обнародовано Имперское положение о налогах и сборах – Reichsabgabenordnung» 245 (далее – R.A.O.). «Тщательно классифицируя конкретные юридические ситуации, R.A.O. позволило действительно создать систематизированный теоретический корпус – Steuerrecht (а именно – налоговое право); произведение высокой юридической инженерии…» 246 . Во Франции начало обсуждения проблемы автономии налогового права многими авторами связывается с постановлением Государственного Совета Франции от 21 января 1921 г. 247 по отдельным вопросам противоречия норм налогового и коммерческого права. В юридической доктрине Франции тезис об автономии налогового права наиболее последовательно и горячо отстаивался Л. Тротаба (Louis Trotabas), начиная с его известной статьи в 1928 г. о специфической природе налогового права 248 .

Одновременно с концепцией автономии налогового права получает развитие и принцип его «реализма» (или согласно другой терминологии – «прагматизма», или также «экономического рассмотрения»). Представитель французского правительства в Государственном Совете Франции Корнель (Corneille) выразил этот принцип следующим образом: «Фискальный закон есть закон, предназначенный определить объект налогообложения… таким, каким он предстает в действительности, не утруждая себя выявлением того, как он квалифицируется с точки зрения права» 249 . По данной проблеме в литературе также отмечается, что «…налоговое право ограничивается… констатацией существования объекта налогообложения, не проявляя интереса к тому, законным или незаконным является характер его происхождения: лицо, которое занимается незаконной медицинской деятельностью или проституцией, будет также обложено налогом на доход»; или, например, указывается, что государство в целях обеспечения публичного интереса и правильного определения базы налогообложения способно исходить при квалификации гражданско-правовой сделки из ее истинного характера, игнорируя ту правовую форму, которую пытались ей придать участники сделки 250 . «Реализм»/«прагматизм» налогового права рассматривался как одно из наиболее практически значимых проявлений автономии налогового права, поэтому данный вопрос вызывал и продолжает вызывать много споров в зарубежной науке 251 .

65. Несомненно, что эти изменения во внутригосударственных системах регулирования налогообложения в европейских государствах стимулировали разработку доктрины международного налогового права, базирующуюся уже на новых методологических основаниях. Впрочем, как уже отмечалось, приоритет разработчика первого курса международного налогового права принадлежит итальянскому ученому А. Гарелли, профессору финансов и финансового права Университета Турина, который в труде «Международное налоговое право» в 1899 г. представил системный анализ вопросов международного налогообложения доходов, наследств, капитала, а также вопросов трансграничного взимания косвенных налогов и международного налогового сотрудничества 252 .

Необходимо признать, что хотя позиция А. Гарелли не была выражена в достаточной мере четко, однако из его рассуждений усматривается взгляд на природу международного налогового права, весьма близкий к современной трактовке содержания этой сферы юриспруденции. В частности, он отмечал: «Могут возникнуть сомнения, является ли это право [международное налоговое право] частью международного публичного или частного права. Причина сомнений заключается в том, что некоторые другие отрасли, хотя они и относятся к отношениям государства и частных лиц и считаются ветвями внутреннего публичного права, но рассматриваются как относящиеся к частному праву в международном значении [т.е. к международному частному праву]. Так, уголовное право, целью которого является охрана публичного порядка, можно даже сказать, обеспечение самого существования общества, считается сейчас частью международного частного права; сходный подход применяется в отношении судебного права, которое взаимосвязано с одним из основных проявлений государственного суверенитета – отправлением правосудия».

Такой механизм группировки и классификации отраслей международного права А. Гарелли считает методологически ошибочным; он исходит из понимания необходимости построения международного налогового права на базе «его собственных принципов» 253 . Он отмечает далее: «… моя книга делится на две части. В первой – я пытаюсь рассмотреть принципы, которые должны лежать в основе международного налогового права, они должны соединить правовые реалии и политическую экономию… Эта первая часть может быть названа наукой о международных финансах. Во второй части я перехожу к применению данных принципов в отдельных областях налогообложения, которые регламентируются международным позитивным правом, и, используя методы сравнительного анализа законодательства, международных договоров и правоприменительной практики, попытаюсь прояснить вопросы, по которым имеются сомнения и противоречия… И это вторая часть и составляет в своей совокупности международное налоговое право» 254 .

66. Развивая мысль А. Гарелли, уже в середине ХХ века М. Удина уточняет, что международное налоговое право – структурно неоднородная отрасль публичного права, и эту отрасль (наряду со множеством других подобных отраслей – морское право, колониальное право и др., – также содержащих обширные вкрапления частного права), исходя из дидактических соображений, потребностей практики и, наконец, законодательной политики, следует рассматривать обособленно от дисциплин как частного, так и публичного права, к которым могут впрочем относиться отдельные международные налогово-правовые нормы, взятые как таковые 255 .