Откуда он знал, что буря не будет вечной? Однако и другие не спешили расходиться. Жутко было представить, что придется выйти из Чертогов в бушующий мрак! Внутри шум постепенно затихал: семьи и друзья собирались вместе.

К нам подошел Ниэллин, он поддерживал Арквенэн, совсем обессилившую от плача. Ей не удалось найти своих родных, и она кинулась ко мне. Но из-за судорожных всхлипываний вымолвила только:

— Т-тинвэ, ч… что это? Я… б-боюсь…

Мне казалось, что я сама вот-вот обращусь от страха в безжизненный камень; но, когда мы обнялись, и я принялась утирать ей слезы, бормоча какие-то бессмысленные утешительные слова, моя собственная боязнь как бы умалилась и способность мыслить вернулась ко мне. Я осознала, что стены и своды все еще не рухнули на нас, мы дышим, сердца наши бьются. Значит, придется как-то жить дальше. Но что же делать сейчас? Где Лорд Нолофинвэ и его братья? Что скажут они?

Я осмотрелась. Чертог был велик, в слабом мерцании самодельных лампад я не видела его весь, но сразу заметила Феанаро. Он стоял в одиночестве, молчаливо и неподвижно, скрестив руки на груди; сверкающий взор его, казалось, пронизывал мрак. Он был словно хрустальная светильня, заточившая в себе палящий огонь: прозрачные стенки ее с виду холодны, но попробуй, прикоснись — неминуемо обожжешь пальцы! И потому никто не смел подойти к нему за утешением или советом.

Найти взглядом Нолофинвэ мне не удалось. А Лорд Арафинвэ стоял неподалеку. Как и наш отец, он спокойно обнимал жену; дети окружили их. Здесь же была и возлюбленная Артафиндэ, Амариэ из ваниар; даже в полутьме я заметила, как она бледна. Артанис что-то горячо говорила своим братьям — вот кто вовсе не потерял присутствия духа! Артафиндэ даже улыбнулся, слушая ее речь. Но тут же улыбка его пропала, он с беспокойством взглянул на Троны Владык.

О, скорей бы они возвратились и остановили неведомое бедствие!

Но время шло, а ничего не менялось: так же пусты были Троны, так же свистел и завывал ураган снаружи. Тьма по-прежнему застилала нам глаза, туманила умы и леденила души. Ожидание в бездействии сделалось невыносимым, так что я обрадовалась, когда услышала голос Лорда Нолофинвэ — он поднялся на возвышение, на котором стояли Троны, и звучно воскликнул:

— Друзья мои и сородичи!

В Чертоге тут же установилось молчание. Взоры каждого устремились на него: все ждали слов Лорда, воссевшего на трон короля. Но у него — одного из нас — не было власти и силы словами исправить случившееся.

— Вы видите, какая беда постигла нас, — начал он. — Мы лишились света Дерев. Хорошо, если он всего лишь скрыт от нас завесой мрака. Но, быть может, он иссяк. Несчастье это или злодеяние? Не знаю. Таких несчастий в благословенном Амане не случалось от века, однако же всем нам памятны козни Падшего Валы.

Он осекся, как видно, не желая вслух вспоминать о распре со старшим братом. Тот промолчал — разве не примирились они совсем недавно при Владыках и всем народе?

Нолофинвэ продолжил речь:

— Может статься, это — месть Мелькора за неудачу: ведь ему не удалось взрастить меж нами смуту. А может, в несчастье виновны иные, неведомые и неподвластные нам силы. Нам остается лишь надеяться, что Владыки одолеют их… но мы узнаем это только от них самих. Однако нам нет смысла отчаиваться и в бездействии оплакивать свое бессилие. Пусть мужья и отцы отведут по домам своих жен и дочерей, если им нужен отдых. Пусть мастера сделают достаточно светилен для домов и улиц — не годится, спотыкаясь, ощупью бродить в потемках. Кто пожелает, пусть остается здесь ждать возвращения и слова Владык, вместе со мною... и моими братьями.

Он умолк. В Чертоге поднялся гул голосов. Рядом со мною двое завязали спор:

— Послушать Нолофинвэ, так без Владык мы — точь-в-точь слепые котята!

— Скажешь, нет? Лорд прав: мы сами ничего не можем сделать с этой Тьмою…

— Будь во главе нашего народа король Финвэ, он не допустил бы такого отвратительного нестроения!

— Позволь узнать, каким образом?!

Увы, несчастье вновь всколыхнуло едва притихшее несогласие между нами. Споры звучали по всему Чертогу. Отголоски их долетели до Нолофинвэ, и он, воздев руку, призвал:

— Друзья! Только сообща мы можем выстоять в этой беде! Да не разделимся мы тогда, когда должны быть соединены, иначе ложь Мелькора обернется правдой, и всякая удача отвернется от нас!

Возразить на это было нечего. Разговоры и препирательства притихли, хоть и не умолкли совсем. Король спустился с возвышения, и нолдор Второго Дома обступили его. Другие с сомнением поглядывали на двери — не рискнуть ли выйти, наконец, наружу? Мы с матушкой попросили отца проводить нас домой — нам казалось, что там легче будет выносить страх и томительное ожидание. А Тиндал заявил твердо:

— Я останусь. Я хочу сам услышать, что скажут Владыки.

Отец не возражал. Но прошло время, пока собрались наши попутчики — те, кто тоже отважился вернуться в свои жилища. Мы сделали факелы, намотав на древки от праздничных флагов ленты промасленного полотна — на них пришлось разорвать нарядные скатерти.

Уходя, я оглянулась на разоренный Чертог. Оставшиеся эльдар столпились вокруг лампад или расселись у подножия колонн и статуй. Я заметила, что ваниар собрались возле Ингвэ, их короля, который поднял над головой яркий фиал. Ясное чело его было на диво безмятежным; без слов, одним видом он унял волнение среди своего народа. Когда я переступала порог, вслед мне хлынула песня — древняя молитва к Элберет о даровании света.