Полагаю, что недавно сменивший генерал-майора И. А. Ласкина на посту начальника штаба генерал-майор Г. С. Лукин «отдувался» за недоработки предшественника. Он только вникал в суть новой работы, и ему ещё не удалось наладить «под себя» должным образом «технологическую цепочку» армейского механизма.

Подводя итог, приведу основные показатели численности 7 гв. А и укомплектованности её соединений к началу Курской битвы. На 5 июля 1943 г. в армии числилось по списку 78 831 человек, в том числе в семи стрелковых дивизиях 60 500. Средняя численность дивизии составляла 8643, максимальное количество военнослужащих имела 213 сд – 8865, минимальное 78 гв. сд – 8346. В общей сложности армия располагала: 856 орудиями (кроме зенитных) калибра 45-мм – 152-мм (в том числе 349 «сорокапяток», 84 «полковушки», 97 зениток и только 33 САУ) и 2428 ПТР, а также 1215 миномётами, из них 50-мм – 345, 82-мм – 578, 120-мм – 195, 97 РС. В пяти танковых полках и бригадах находилось всего 224 отечественных Т-60, Т-70, Т-34, КВ-1 и английских Мк-2, Мк-3. Для доставки в войска всего необходимого она получила 1992 автомашины всех марок, в том числе почти половина, 840, была передана непосредственно в дивизии [103] . Более подробно боевой состав армии см. в таблице № 2.

Важнейшей составляющей успеха действующей армии является её налаженный тыл. К сожалению, нельзя не признать, что в период подготовки к Курской битве и в ходе неё в соединениях Воронежского фронта интендантская служба, обеспечение войск продовольствием и боеприпасами были налажены плохо. Эта проблема стояла остро и серьёзно влияла на моральное состояние личного состава.

Всё началось ещё в конце зимы 1943 г. В ходе решительного рывка войск фронта от Сталинграда и почти до Днепра боевые соединения значительно оторвались от своих баз снабжения (на 300–400 км). Наступившая распутица, потеря и выход из строя большого числа автомашин практически парализовали работу тылов. В результате с марта его войска начали испытывать очень серьёзные трудности с поставкой продовольствия. А в апреле рацион бойцов и командиров боевых частей сократился до минимума и по объёму, и по калорийности. В критические моменты сухари и соль доставляли даже самолётами По-2 и сбрасывали в мешках на подготовленные площадки в районе КП дивизий. О таком способе обеспечения, например, сообщается в журнале боевых действий 73 гв. сд [104] . Как вспоминали ветераны, в это время во многих соединениях на фоне недоедания и истощения организма началось массовое поражение красноармейцев «куриной слепотой». Человек, страдавший этим заболеванием, вечером очень плохо видел, а ночью становился практически слепым. Причём, как показала практика, слепотой болели практически все, но особенно тяжело её переносили призывники из среднеазиатских республик, а их в это время было много в армии. В отдельных частях проблема стояла настолько остро, что в боевое охранение ночью приходилось направлять русских, украинцев и белорусов без перемены, ежесуточно, хотя и они были тоже истощены. Выступая в середине апреля на совещании в штабе 69 А в г. Короче, только назначенный член Военного совета фронта генерал-лейтенант Н. С. Хрущёв рекомендовал командирам соединений организовать сбор крапивы и дикого щавеля для приготовления витаминного борща. Это была полумера, от безысходности, лечение же – систематическое, калорийное питание с использованием животных жиров организовать в тот момент было крайне сложно [105] .

На этой почве весной в сёлах, расположенных в полосе фронта, были нередкими случаи мародёрства, незаконного увода у мирных жителей скота и даже вооружённых нападений групп военнослужащих на жилища колхозников и их убийства. И это в то время как голодные, обобранные оккупантами «до нитки», измождённые советские мирные граждане из последних сил делали всё, чтобы помочь родной армии. «Мы глубоко благодарны населению, – писал после войны М. С. Шумилов, – жителям Корочанского, Велико-Михайловского, Шебекинского, Волоконовского района, Волчанского и Белгородского районов, которые в эти трудные дни пришли нам на помощь. Труженики тыла с энтузиазмом строили оборонительные сооружения второго армейского рубежа, дороги, мосты, ремонтировали автотранспорт и осуществляли мелкий ремонт танков и орудий [106] . В весеннюю распутицу, в тяжёлых условиях бездорожья подвозили нам боеприпасы и продовольствие» [107] .

Нельзя сказать, что волна преступлений захлестнула все населенные пункты, где располагались войска. Тем не менее, их масштаб был таким, что командование ряда армий, в частности сороковой, и даже фронта было вынуждено издавать отдельные приказы, требовавшие незамедлительного наведения порядка в дивизиях. Противоправные действия военнослужащих в тактической зоне не только приносили ничем не оправданные жертвы, горе и страдание людям, но и подспудно разлагали солдатские коллективы, подрывали авторитет армии в глазах народа, т. е. фактически работали на пользу врага. Поэтому они рассматривались советским командованием не только как просто уголовщина, а как воинские преступления и карались очень жестоко. На их искоренение нацеливалась и вся армейская вертикаль, и система войск НКВД.

Помимо объективных трудностей на перебои с продовольствием большое влияние оказывали субъективные факторы: халатность и неорганизованность тыловиков на всех уровнях. Получив данные о тяжёлом положении с продовольствием, Н. Ф. Ватутин немедленно направил в войска специальные комиссии, которые вскрыли жуткую картину воровства и произвола в системе тыла. Из приказа командующего Воронежским фронтом № 00173: «Заместитель командира 167 сд по тылу майор Кардополов и начальник ПАХ [108] этой же дивизии техник-интендант первого ранга Нарадович в течение 3-х дней снабжали личный состав дивизии явно не доброкачественным хлебом, изготовленным с примесью неочищенной овсяной муки. Зная о том, что направляемый ими в части хлеб не пригоден для употребления, что частично он уничтожается или используется как корм для лошадей они, тем не менее, продолжали изготавливать и направлять для питания бойцов явно не пригодный хлеб, тем самым оставляя значительное число красноармейцев без хлеба, вынуждая их есть явно не доброкачественный продукт. Всего было ими изготовлено и отправлено в части 15 614 кг хлеба [109] » [110] .

Подчеркну, что такое безобразие творили не просто военнослужащие, а старшие офицеры (зам. командира дивизии!), в то время как войска и население голодали. Масштабы злоупотреблений были удручающими, поэтому мероприятия по оздоровлению этой службы были проведены быстро, почти во всех армиях и дали определённый эффект. Тем не менее, в той же 7 гв. А даже перед началом Курской битвы положение до конца не было выправлено, 20 июня М. С. Шумилов был вынужден просить начальника штаба фронта С. П. Иванова об экстренной помощи в этом вопросе: «…Армия на сегодняшний день не имеет на своих складах муки или сухарей, консервов мясных или мяса, сахара, могу кормить дивизии в полном ассортименте только в течение завтрашнего дня, но на 21 июня 36-я и 81 гв. сд не будут иметь мяса, а 36, 73, 78-я не будут иметь муки и сухарей, на подходе пока ничего нет. Прошу принять срочные меры» [111] .

Не менее запущенной оказалась и интендантская служба. В приказе № 01268а от 1 июня 1943 г. по итогам проверки 35 гв. ск Н. Ф. Ватутин писал его командиру:

«2. Удивлён, крайне, когда все проверяющие отмечают, что в гвардейском корпусе порядок, учёба и работа хуже, чем в обычных дивизиях Вашего соседа, 69 армии.

3. Совершенно нетерпимо и преступно, когда после нашего посещения и учитывая, что обмундирование теперь у нас достаточно Вы не приняли ни каких мер, чтобы переодеть бойцов в летнее обмундирование» [112] .

Надо отдать должное выдержке и корректности генерала армии, хотя такт, вероятно, давался ему с трудом. Потому что если посмотреть, как издевались «отцы-командиры» в других гвардейских соединениях и не только (в той же 7 гв. или 38 А) над людьми, которые ежедневно перелопачивали десятки кубов земли, полуголодные, не мытые по несколько недель, обливаясь потом в зимних гимнастёрках и шароварах, то тут трудно будет удержаться от ненормативной лексики в их адрес. Цитата из отчёта о положении в 78 гв. сд по состоянию на 17 июня: «Перевязочного материала крайне недостаточно – во 2/225 гв. сп всего 60 индивидуальных пакетов (на более чем 400 человек!). Бойцы моются в бане редко и без мыла (а можно ли это вообще назвать помывкой? – В.З.). Из-за отсутствия воды бойцы регулярно не умываются. Починочного материала в частях недостаточно» [113] .