Перед началом «Цитадели» 3 тк должен был расположиться на левом крыле армейской группы и в ходе наступления прикрыть правый фланг 2 тк СС. С весны его 168 пд удерживала Михайловский плацдарм (с двумя небольшими мостами), на левом берегу Северского Донца. Командование армейской группы имело большие виды на этот клочок земли. В распоряжении её начальника штаба генерал-майора Х. Шпайделя, спущенном в корпуса для составления плана действий в ходе «Цитадели», отмечалось – соединение Брайта должно нанести главный удар всеми тремя танковыми дивизиями с Михайловского плацдарма и через две переправы, которые было необходимо построить южнее него, у Дорогобужено и Соломино. По мнению Кемпфа, в тех условиях такой вариант являлся оптимальным. Во-первых, расположение наиболее сильного корпуса на левом крыле позволяет облегчить армейской группе решение главной задачи – прикрытие правого фланга боевого клина Гота. Во-вторых, отсюда был кратчайший путь к главной цели – селу Скородному.

В то же время при планировании действий 3 тк, особенно на первом этапе, эта установка ставила его руководство в затруднительное положение. Учитывая, что в первую линию должны были выводиться одновременно три танковые дивизии, было крайне важно сразу решить вопрос с переправами и усилением танковых дивизий пехотой, которая должна на восточном (левом) берегу создать условия для нормальной переброски бронетехники и развертывания её значительных сил. Данные разведки свидетельствовали, что вокруг Михайловского плацдарма русские воздвигли мощнейшие укрепления, да и сам этот клочок земли по размеру был незначительный. Поэтому Брайт решил обе уже готовые переправы передать только 6 тд, а 7 и 19 тд, как и два пехотных соединения ак «Раус» – 320 и 106 пд, должны были форсировать Северский Донец с ходу, используя штатные и подручные переправочные средства.

Достаточно необычное решение было предложено по усилению боевых групп танковых дивизий. В условиях жёсткого дефицита пехоты командование корпуса предложило разделить 168 пд и передать каждой танковой дивизии по одному её гренадерскому полку, дивизиону артполка и сапёрной роте. Из этих частей и подразделений, а также батальонов мотопехотных полков танковых дивизий они должны были сформировать штурмовые группы, которые первыми совершат бросок за реку с целью расширения (полоса 6 тд) и создания (в 19 и 7 тд) плацдармов. Лишь после того, как эти группы гренадеров оттеснят русских в глубь главной полосы 7 гв. А и появится возможность перебросить на восточный берег бронетехнику с тяжёлым вооружением, в дело предстояло вступить боевым группам непосредственно дивизий Хюнерсдорффа [132] , Шмидта [133] и Функа. Для поддержки штурмовых групп на восточном берегу в первые часы наступления, Брайт решил выдвинуть в район переправ 6 тд дивизион штурмовых орудий, а 19 тд – передать роту «тигров». По его мнению, эти средства усиления будут использованы для уничтожения огневых точек непосредственно на переднем крае главной полосы, а затем, после вклинения в оборону русских, в первой волне переброшены за реку и по мере продвижения гренадеров вперёд будут двигаться за ними, подавляя сопротивление уже в глубине полосы.

Свои предложения Брайт изложил в ходе командно-штабных учений, проходивших 3 июня 1943 г. с участием руководства армейской группы и ГА «Юг». «Кемпф не был уверен, что полки 168 пд, даже если их поддержат штурмовые орудия, «тигры» и полковая артиллерия, – пишет американский исследователь С. Ньютон, – будут иметь достаточно сил для осуществления прорыва первой линии советской обороны настолько быстро, насколько это необходимо, чтобы расширить имевшиеся места переправы для переброски основных сил 6-й и 19-й танковых дивизий. Он оспорил решение Брайта не придавать роту «тигров» 6 тд и дал согласие на увеличение численности пехотных подразделений, передать 7-й танковой (изначально Брайт придавал фон Функу только один батальон). Фельдмаршал фон Манштейн выразил свои сомнения относительно тактического плана, согласно которому 168 пд сначала должна быть разделена на части, а затем собрана в самый разгар боёв. Он указал на необходимость иметь эту дивизию всегда готовой для отражения натиска на восточный фланг 2 тк СС» [134] .

Кроме того, фельдмаршал не считал удачным предложение Брайта не проводить длительную артподготовку непосредственно перед атакой, а ограничиться коротким артналётом. Но в то же время обратил внимание на то, что сложный рельеф местности и хорошая маскировка русскими своих позиций могут не позволить точно определить цели, поэтому эффективность огня в ходе достаточно короткого артналёта может оказаться минимальной. На это Брайт ответил, что в таком случае увеличивать время ведения огня означает тратить боезапас попусту.

Бесспорно, все опасения имели под собой реальные основания, и, возможно, командир 3 тк это осознавал. Но в то же время собравшиеся понимали, что план действий вырабатывается в жёстких условиях дефицита сил и средств. Перед фронтом АГ «Кемпф» советская сторона возвела многополосную, мощную оборону, устойчивость которой в первые часы наступления существенно повысит река, а в её глубине разведка уже обнаружила многочисленные тактические резервы. Усилить же корпус ни Манштейн, ни Кемпф возможности не имели. Поэтому предложенный Брайтом вариант без существенных изменений был принят. Тем самым первые лица армии и группы армий продемонстрировали своё отношение к обсуждавшимся проблемам – в сложившейся ситуации командиру корпуса виднее, как распорядиться силами, ведь, в конце концов, он будет вести войска в бой и отвечать тоже ему.

Наиболее слабым местом в плане наступления АГ «Кемпф», как, впрочем, и 4 ТА, было отсутствие резервов и у самого командующего, и у командиров корпусов. Вызвано это было в первую очередь неуверенностью немецкой стороны в том, что имеющимися силами в принципе возможно осуществить прорыв мощных полевых укреплений русских за относительно короткое время. Поэтому в первый удар вкладывались все имеющиеся силы, даже в ущерб трезвому расчёту. На ряде участков войска предполагалось выстроить с такой плотностью, что они не могли помочь, а скорее, наоборот, будут мешать друг другу. Причём с этими проблемами сталкивалось не только командование армейской группы и её корпусов, но и соседи. В частности, очень схожая ситуация сложилась в 48 тк.

Герман Брайт считался в вермахте одним из опытных и успешных танковых командиров, поэтому он не мог не понимать, что отсутствие резервов существенно ограничит его влияние на оперативную обстановку и даже при прорыве обороны одной из дивизий он не сможет развить этот тактический успех. Тем не менее, он не опротестовал установку штаба Шпайделя о введении одновременно в бой всех трёх танковых соединений. Хотя по другим менее значимым проблемам он чётко высказал свою позицию, и, в общем-то, вопросы были решены так, как он и предлагал. Вместе с тем, генерал не мог не понимать, что на участке прорыва его соединения будет создана чрезвычайно высокая концентрация войск (на 16 км четыре дивизии), поэтому неминуемы трудности и с управлением, и с манёвром даже незначительных сил. В то же время ввод 6 тд на Михайловский плацдарм ничего обнадёживающего не сулил. Он, как профессионал, не мог не понимать, что советская сторона рассматривала этот район как наиболее удобное место для удара противника, поэтому будет укреплять его лучше, чем какой-либо иной участок фронта. Всё это не могло не подвести к мысли, что выдвижение 5 июля 6 тд в первую линию не самое удачное решение, лучше было бы её отвести с переднего края и использовать в качестве оперативного резерва командира корпуса.