–  Но ты же тоже хищник, - не выдержала я.

–  Хищник. Несуществующий подвид, можно сказать, альбинос нашего мира… Мой отец ягуар, мои братья ягуары и вся семья. Светловолосые и кареглазые. А я…

–  Пантера, - тихо закончила я, рассматривая тёмно-русые волосы, которые сейчас казались совсем чёрными, и ярко-зелёные глаза.

–  Пантера, - кивнул Н’Ери. - Побочная ветвь… Мои дети будут людьми. И именно поэтому я отказался оот идеи завести семью. Уже давно.

Я закусила губу, пытаясь прогнать подступающие слёзы.

Как так можно? Как можно гнобить ребёнка только потому, что он родился другим.

–  Мой вопрос, - вдруг произнёс Ник. Он в отличие от меня расстроенным не был. Наверное, за пятьдесят лет можно было смириться с собственным несовершенством. - Когда, где и с кем ты в последний раз спала?

–  С тобой, - буркнула я и тяжело сглотнула.

–  Перефразировать по-другому? - плотоядно улыбнулся он. - Когда, где и с кем у тебя был последний секс, Виктор-р-рия?

Молчание затянулось. Прищурив взгляд, я пожевала губу и сухо поинтересовалась:

–  Тебе не кажется, что это слишком личный вопрос?

–  Ты ведь тоже задаешь такие вопросы. Касаешься тем, которые я ни с кем не обсуждаю.

–  Почему бы тебе не спросить о чём-нибудь другом? Любимый фильм, актёр или еще что?

–  Вика, - оскалился Ник. - Тратить свой вопрос, на который ты обязана отвечать честно и прямолинейно, на подобную мелочь крайне глупо. Я хочу узнать твои тайные мысли, чувства и желания. Когда еще ты будешь со мной так откровенна, как сейчас?

–  А если я откажусь отвечать?

–  Сделка аннулируется.

–  Но ты обещал ответить на все мои вопросы без этих игр, - возмутилась я.

–  На два же я ответил.

–  Шантажист, - процедила тихо, но возразить было нечем.

–  Я же не играю с тобой на раздевание. Один вопрос - один предмет гардероба. Вот это шантаж. А так у нас просто разговор, обмен информацией.

–  Хорошо. Макс Круглов, шесть месяцев назад, - с вызовом ответила я, но на последнем пункте всё-таки запнулась. - Его машина.

И с каким-то маниакальным удовлетворением смотрела как вытянулось от удивления лицо хищника, как слегка расширились глаза. Правда чувство триумфа длилось недолго.

–  Круглов? Айтишник? - недоверчиво переспросил Н’Ери. - Прыщавый двадцатилетний пацан в клетчатой рубашке и потёртых джинсах?

–  Ему двадцать четыре, - возразила я, покрываясь с ног до головы краской смущения.

–  Измайлова, ты шутишь? Ты и он?

«Если бы».

–  Не шучу. Я и он.

О том самом позорном дне в моей жизни вспоминать не хотелось. Я и не вспоминала, надёжно спрятав этот эпизод в глубине сознания. Пока Ник своим любопытством не заставил меня вытащить его на свет божий.

Н’Ери некоторое время молча меня разглядывал, будто силясь понять, как я докатилась до такой жизни.

–  В машине? - уточнил он, когда тишина стала невыносимой.

–  Угу.

–  У него же шестёрка, если я не ошибаюсь?

И взгляд такой невинный, что хоть вой. А я вдруг вспомнила неудобный салон, потёртые чехлы винного цвета, скрип и покачивание рессор, и восторженный шепот Макса.

Больно, обидно, стыдно. Злость стремилась найти выход, облегчить боль и тоску.

Дёрнувшись, схватила с дивана подушку и запустила в хищника, попав прямо в лицо мужчине.

–  Эй!

–  Прекрати! - вспыхнула я и схватила еще один снаряд, но кидать не спешила.

–  Я просто пытаюсь понять. Почему Круглов? Если бы ты переспала с Лариным, я бы еще понял, не одобрил, разозлился даже, но понял. Но айтишник? Он же никакой.

–  Поэтому и выбрала. Знаешь, как вы меня достали? Самолюбивые самцы с завышенной самооценкой, ходите задрав нос и думаете, что каждая обязана падать ниц при вашем появлении? Надо же облагодетельствовали, внимание уделили. А Круглов… - я запнулась, увидев, как внимательно Ник на меня смотрит.

–  А он видел в тебе богиню, - закончил тот. - И как?

–  Паршиво, - призналась ему, убирая волосы с лица. - Противно. Не за него, за себя. Он же… Чёрт, Ник, он действительно боготворил меня, касался так, будто я была хрупкой вазой. А я чувствовала себя тёткой, соблазнившей младенца, - призналась устало и вновь откинулась назад. От неудобного сидения заболела спина. - Это было всего раз и больше не повторилось и не повторится. А я осознала степень своего аморального поведения и извинилась перед Кругловым. Ты доволен?