– Земли в досталь, только мы светлой богине нашей Макоши все мысли и деяния свои преподносим, а они только о смерти думают, жа черную Маару почитают.

– Это кто ж такая?

– Хозяйка ночи и правительница того мира, куда наши души после смерти попадают.

– А-аа, ну понятно, там у варгов-поморов есть Даждьбог и Чернобог, у вас Макошь и Маара, у греков Иисус и дьявол, у китайцев инь и янь, в общем древняя битва света и тьмы, добра и зла. Банально и скучно. Так вы хотите союз со мной заключить и землю свою от ворога защитить?

– Не в земле дело, мы можем ту землю оставить и на новые места переселиться - отмахнулась жрица - вожди Мерянские хотят Мировую мать убить и все рода мокшанские под свою руку взять. А то есть грех большой, как можно убить мать? Ведь мать она есть всё, она изначальное добро, она есть свет и сама жизнь. Ежели кто покусится на Мировую мать, то он есть служитель тьмы, само зло, а ты как витязь добрый должен исполнить свой долг и защитить нашу мать - это и есть твое предназначение.

– То есть, я вот тут вот пятнадцать лет по лесам да болотам бегаю - я аж на локти привстал от возмущения - в походы в земли заморские хожу, а предназначение мое вот тут, под самым носом?

– Так и есть, гордыня твоя и душа неспокойная гонит тебя на подвиги ратные, в том есть закалка духа и тела. А приведение всех родов Окских к миру в царствии Макоши, и спасение Мировой матери, то есть твое предназначение.

– А знаешь ли ты жрица сколько крови ваших родовичей мне придется пролить, что бы к миру всех привести?

– А разве мать своих детей без мук и крови рожает? Разве без крови можно обойтись, а витязь?

– Больно уж вы кровожадные я вижу, ну никак вы на Мать Терезу не походите, та все к миру призывала, да убогим помогала, а вы вот меня родичей своих резать зовете.

– Так что передать моей хозяйке?

– Скажи, что мужа доброго Аркха в этот год к вам отправлю с оружием и товаром, а следующий год и сам с дружиной приду. Поможем мы родам вашим к миру прийти, только уж не серчайте, коли кто слова доброго не поймет, того мечем уговаривать буду.

Когда через десять дней я стал чувствовать себя лучше, эта женщина пропала. Вот так вот ходила собирала травки по лесу, а потом в один прекрасный день, ровно на десятый день после того, как я пришел в чувство, она пропала.

Мы провели поиски с собаками, но женщины не было, а наши ведуньи сказали, что ушла к своей Мировой матери, мол не найдете вы её, коль жрицу сами кикиморы болотные от недобрых глаз прячут.

Вот и не верь теперь во всё это лешачество да кикиморство, если лучшие следопыты с собаками след простой бабы в лесу потеряли.

За то время, пока то ли царь, то ли князь, то ли просто вождь Чеслав лежал после операции в беспамятстве мои люди во главе с Радомиром провели дознание, которое показало, что никакого заговора не было. Цветана пораженная смертью своего брата и гибелью своего города Данапраспара просто затаила зло, и украв самострел попыталась убить мужа.

– Радомир, брат - тихим голосом проговорил я, когда пришел в сознание и заслушал его доклад - сделай для меня важное дело, прошу прояви всю свою хитрость и смекалку.

– Брат, сделаю все, что скажешь.

– Найди способ обвинить в подстрекательстве к моему убийству жрецов Хорса - осипшим голосом с трудом раскрывая губы прошептал я - слишком много власти они в моей земле получили, не могу никак от них избавится. В костер всех идолопоклонников. Любят жечь людей на кострах, так пусть сами и сгорят в них. Ироды поганые. А Цветану не трогай, скажи будто бы одурманили её жрецы, и пусть пока под присмотром сидит. Не могу допустить я, что бы мать будущего царя Ждана была убита мной, не хочу озлоблять душу наследника.

– Так это брат - почесал затылок Радомир - отец мой Боян хоть и слаб телесами, но умом его никто сейчас из твоих старейшин не обойдет. Так вот отец сказал, что нужно греков немножко прорядить, больно уж они стали близки к отдельным твоим людишкам, измена может от них через тех греков пойти. Так мы того, десяток греческих людишек взяли и огнем пытали. Вот они ироды сознались, что соглядатаями на кесаря ихнего работали, серебро да злато своим послухам платили.

– Греков тоже в костер, а послухов на суд, пусть пред всем честным народом сознаются об измене подлой - зло сплюнул я - а потом всем соглядатаям и послухам ворожьим очи вон, что бы собаки знали как кусать руку, что их кормит. Брат, на тебя у меня одна надёжа, пока я болен казни всех. Только вначале через суд старейших прогони, надави на старцев, что бы нужное тебе решение приняли. А ты уйдешь, я уж как небудь со старейшинами сговорюсь. Но сам я не могу это гадючье гнездо зачистить, сам понимаешь отравят или вот так вот болтом в спину. Пусть думают, что я их основная надежда и защита, а придет новый царь, так и полетят их головы первыми, пусть собаки с меня пылинки сдувают.

– Сделаю - усмехнулся Радомир - я думал, что слишком ты уж мягок стал в последнее время, я вообще удивляюсь как ты всё еще жив. Тут у тебя такие дела творятся - покачал головой Радомир - просьбу я твою выполню. Только ты уж потом не серчай, придется чуть больше крови пролить.

Я отмахнулся слабой рукой.

Что тут говорить? Не было бы счастья, да несчастье помогло. Может сейчас я поступаю и не правильно, но это единственный шаг использовать справедливое негодование трудящихся масс. Нужно всех врагов под корень вывести, другого шанса у меня не будет, ни у меня, ни у нашего царства государства. Я тут пока, что единственный человек, что осознает опасность внутреннего врага, и эта опасность намного больше любой внешней агрессии. И если есть шанс вот прямо сейчас срубить змее голову, то я её не упущу.