— Что вы делаете? Пустите!

— Неправильный ответ. — Я ухватила мальчишку за ногу и дернула вниз. Вряд ли он хороший наездник.

Женщина закричала, цепляясь за парнишку. Но было поздно, мальчишка, потеряв равновесие, грохнулся на землю, лошадь переступила с ноги на ногу. Девка продолжала верещать. Очень хотелось прижать уши. Или вырвать ей язык.

— Опять неправильный ответ. — я присела и схватила пискнувшего парня за волосы. — Вам не говорили, что не стоит ехать в темный лес ночью, да еще и на краденной кобыле? — Я коснулась пальцем беззащитного горла мальчишки. Женщина торопливо слезла с лошади, неловко и совсем не грациозно, селянка вроде меня, для которой поездка в седле скорее исключение, чем правило.

— Где всадник? — медленно повторила я, выпуская когти.

Тонкие, полупрозрачные иглы послушно вытянулись и замерли в волоске от бешено бьющейся жилки на шее мальчишки.

— Не ответишь, вспорю горло ему, а потом тебе, — честно предупредила я с такой уверенностью в голосе, словно делала это тысячу раз до этого. Уверенностью, которой не чувствовала.

Пацан вытаращил глаза и замер, словно статуя в храме.

— Вы… вы… зачем… Прошу отпустите, Кули! Мы не просили колдованца нас спасать. Он сам, клянусь Эолом, — в голосе молодой женщины слышались визгливые нотки. — Посадил нас на лошадь и велел скакать во весь опор.

— А сам? — я подняла голову и вгляделась в лесную чащу, послышалось или нет…

— А сам остался в Волотках. Хотел еще кого-то спасти, только я не понимаю от чего? Я не просила… И лошадь не крала, да и вообще… — она заплакала.

Рион сумел встать на одно колено и слепо шарил руками по земле. Случайно или нет, но он повернулся лицом к тропе. Я насторожила уши, неужели не послышалось?

— Айка?! — вопросительно позвал Михей, не опуская арбалета.

— Мы не просили! Госпожа ведьма…

— Тихо, — зашипела я, под пальцами лихорадочно бился пульс. Пацан хлопал глазами и, кажется, понимал еще меньше своей спутницы. Но это не мешало ему бояться. Вздохнет чуть сильнее, и иглы когтей порвут тонкую кожу. Какая-то часть меня хотела, чтобы он вздохнул, хотела, чтобы он дернулся, хотела, чтобы он побежал. И тогда можно будет начать охоту.

— Госпожа ведьма, отпустите вы Кули, ради Эола. Возьмите меня, если вам так надо… надо…

Что именно может быть надо встреченной на лесной тропинке ведьме, она не знала, но, по-видимому, предполагала, худшее.

— Замолчите! — я, так же, как и Рион, повернулась к тропе.

Не показалось. К нам снова кто-то приближался. На этот раз пеший. Широкий торопливый шаг.

— Я… — женщина была так напугана, что вряд ли слышала, что ей говорят. — Я все сделаю. Заберите лошадь, сапоги, плащ... Все заберите, у меня даже черни есть, две дюжины.

Шаги стали громче. Я встала, отпустив, к вящему облегчению незнакомки, шею пацана. Женщина тут же упала на колени и принялась творить отвращающие знаки, при этом успевая судорожно ощупывать мальчика, желая убедиться, что я не откусила от него под шумок кусочек.

Судя по звуку шагов, по тропе шел мужчина. Или очень высокая женщина. Или нечисть с длинными ногами, что ходит прямо, притворяясь человеком.

Он показался спустя минуту, я узнала его моментально, каким-то внутренним чутьем, еще до того, как мы встретились взглядами.

— Вит, — выдохнула я.

Чернокнижник жив! Лучшее известие за ночь.

Не разделяя моей радости, мужчина перехватил поудобнее ношу. Я фыркнула. На руках чернокнижник тащил какую-то белобрысую падаль... ээ… девушку.

— Какого Рэга! — выругался вириец, оглянулся и направился к возку с Михеем. Стрелок с облегчением опустил арбалет.

— Уходим. Быстро, — чернокнижник положил бессознательную девушку рядом со стрелком, бросился к Риону, помогая парню подняться. — Ну, чего встали? Бегом! Вы, — он кивнул плачущей женщине, — я что приказывал? Быстро на лошадь. Айка, чего встала? Хватит мной любоваться!

Я рыкнула. Он выругался.

— Зачем я это делаю? — пробормотал чернокнижник, подставляя плечо чаровнику.— Сидел бы дома, варил яды… Нет, захотел родине послужить. Прав был отец…

Что там сказал отец чернокнижника, мы так и не узнали. Ледяное дыхание в третий раз пробежалось по тропе, листья ближайшего куста тут же пожухли, сворачиваясь. Раздался далекий на грани слышимости хруст, словно кто-то наступил на покрытую тонким утренним льдом лужу.

— Тррретья воооолна, — по-звериному зарычал Вит, перед тем как нас ударило снова. На это раз это были не розги и не полено. На этот раз это была кочерга, которой вполне по силам проломить голову. Удар отозвался звоном в ушах. Я упала, и даже не поняла этого. Где-то рядом хрипел чаровник, ругался Вит, плакала женщина…