Как заворожённая, я смотрела в сторону площадки, чувствуя, как всё больше сжимается сердце и холодеет внутри.

– Эй! – справившись с собой, окликнула я свою подругу.

В ответ она лишь захлюпала носом и стала громче подвывать.

– Латана! – вновь позвала я, и, приставив к решётке связанные руки, продолжила: – Попробуй ослабить верёвку. Tы сможешь достать .

Она подняла зарёванные глаза и покачала головой.

– Развяжи меня! – настаивала я.

— Нельзя, я не стану… – наконец отозвалась Латана, и заплакала: — Нас строго накажут.

– Куда уж строже, – парировала я, потрясая связанными руками. – Давай развязывай суча такая... Все ушли,тут никого нет!

– Не буду! Они всё видят… – Она кивнула в стoрону приземистого домика с широкой дымящейся трубой.

– Развяжи меня! Я открою замок, и мы сбежим!

– Нас поймают… – еще пуще разрыдалась Латана. – И тогда и тогда… – она не договорила. Тихо заскулив, как испуганный щенок, скосила в сторону глаза.

Из домика с коптящей трубой вышли двое. Молодой парень и старик. Холод внутри меня сменился жаром. По надетым на мучинах кожаным фартукам я не хуже подруги распознала профессию незнакомцев – палачи. Ближе была клетка Латаны. Открыв дверцу, они выволокли визжащую девушку наружу.

«Наши женихи выкупят нас!» – упираясь, кричала она.

«Молчи!» – грубо притянув её к себе, гаркнул старый палач.

«Нет, не нужно меня трогать!» – ещё пуще завизжала Латана.

Раздался шлепок звонкой пощёчины и несчастная пленница умолкла. Старик поднёс к своим глазам левую руку Латаны,и подслеповато щурясь, стал разглядывать выгравированную надпись на браслете Марка Торна.

«Всё! Кончилась твоя свобода, госпожа благородная воcпитанница! – ухмыльнулся он.
– А ну-ка вытяни эту руку!»

Латана испугано сжалась,и, всхлипнув, подчинилась. Тот, что был помоложе, орудуя большими клещами, легко раскусил браслет воспитанницы на запястье девушки,и отбросил это украшение в сторону, словно лишнюю безделушку.

«Стань ровно! – приказал ей старик.
– И молчи!»

Моя подруга выпрямилась,и палачи принялись стягивать с неё верхнюю одежду. Внезапно Латана встрепенулась и стала вырываться, oтталкивать их руки, но младший с такой силой сдавил пальцами предплечье несчастной, что её лицо побелело, она всхлипнула, затихла и больше не сопротивлялась, лишь тихо плакала и вздрагивала. С Латаны сорвали всю одежду. Сняли все украшения. Потом бедняжку подвели к бревну, уложили и привязали. Поднесли жаровню.

Уже лёжа на колоде, Латана снова закричала, видимо, догадываясь, что её ожидает. Старый палач занёс руку и моя подруга затихла. Он вынул из углей раскалённый штырь с тавром на конце, я уже как–то видела нечто подобное,только теперь оно было не треугольным, а полукруглым, похожим на цветочный бутон. Старик не спешил, со знанием дела он подул на клеймо, медленно провёл ладонью по спине пленницы, словно лаская или успокаивая,и вдруг крепко придавил полукруг к её бедру. Запахло жжёной кожей,и, крючась от нестерпимой боли, крича, Латана стала рабыней.

«Заткнись! Иначе поставлю цветок рабыни ещё и на щёку!» – рявкнув, старый палач помахал клеймом перед её лицом, и это подействовало, Латана притихла.

Молодой отвязал мою подругу от бревна, и заставил встать. И тут я увидела ещё двоих. Они подошли к ней, пару раз не особо сильно стеганули плёткой по голой спине, очевидно давая понять, кто она теперь есть, и куда–то повели, босую, нагую и всхлипывающую. Одежду и вещи Латаны палачи поделили между собой. Видимо, как плату за работу.

Не прошло и пары минут,и дверцу моей клетки распахнули. Вот пришёл и мой черёд...

Уже зная на примере подруги, что мольбы и слезливые просьбы не подействуют на палачей – я решила принять уготованную мне участь достойно и гордо. Выпрямилась во весь рост, расправила плечи,и, обречённо тряхнув волосами, попыталась изобразить полное презрение к ожидающей меня процедуре. Принижать себя криком тоже не стала. Из клетки вышла сама, и сама пошла к бревну. Возможно не слишком уверенными шагами, плохо слушались ноги, перед глазами всё кружилось, наверное, от волнения или чего-то ёкающего внутри, только я пыталась быть гордой и не выказывать истинных чувств.

«Рабыня! – пульсировало в моей голoве. – Вот сейчас я и стану рабыней, как до этого Латана! Всё-таки не сумела избежать такой доли! Наверно рабыня должна быть покорной? Что же, я сделаюсь покорной и послушной,и возможно мой хoзяин будет добр ко мне и не станет бить и обижать . Со временем начнёт доверять, и тогда я смогу начать искать дорогу домой...»

Молодой палач схватил меня за предплечье и подтянул поближе. Надорвав лиф моего платья, развернул к себе спиной,и я почувствовала его тёплые пальцы на правой лопатке. Привлекая внимание старшего, он воскликнул: «Смотри! У неё красивая спина! Поставим-ка цветок рабыни здесь!»